Честно сказать, после её отъезда Павел выдохнул с облегчением. Теперь можно было надеть привычную фуражку и отстирать белые потёки, всюду пятнавшие форму — после смотра очень удачно пошёл мокрый снег, который смыл старательно наведённый порядок и выдал истинный цвет ремней. Надеяться, что его продвинут по службе или хотя бы как-то отметят точную стрельбу — разброс пуль не превышал след от подковы коня, не приходилось. Довольствоваться можно было только словами «достойная подготовка, неплохо», и в его случае это было более чем достаточно. Всё равно ефрейтору в его лице блистать больше было нечем. Он было расстегнул испачканную форму и принялся её снимать, когда заметил маячившую в окне казармы высокую фигуру. Настолько высокую, что она не помещалась в полный рост. Павел усмехнулся одним углом рта, застегнулся обратно, накинул шинель и вышел.
Дождавшись, когда он выйдет, Алексей вместе с ним отошёл за хозяйственную постройку, чтобы не мозолить глаза тем, кто решит пройтись зимним вечером. Достал откуда-то из-под новой купленной бурки кулёк варёных в сахаре орехов и вручил его Павлу. Тот был удивлён неожиданным поступком. Ведь больше он не был больным, так что такой подарок казался чем-то неуместным.
— Я видел, как ты стрелял на смотре сегодня.
Алексей стоял без трости и иногда неуверенно покачивался, словно стараясь удержать равновесие и одновременно не перегружать левую ногу. Перед глазами до сих пор стояло, насколько точен был Павел. Каждый выстрел попал в цель. Каждый. Без исключений. И все выстрелы были кучные, хотя это и казалось невозможными. Чем-то, чем люди не владеют, или тем, о чём только слагают легенды, но его брат так мог. Он помнил, каким пристальным и спокойным был взгляд тёмных глаз, смотрящих на щит. Очень знакомым. Именно таким взглядом не так давно Павел смотрел на него каждый раз, когда приходилось отдавать честь. Вместо положенного по уставу взгляда, переполненного уважением и подобострастием, его глаза всегда смотрели, словно вымеряя расстояние и высчитывая поправку на ветер. Внимательно. Спокойно. Холодно. Алексей поёжился, вспомнив, как стоял на месте мишени. Ещё раз оказаться под этим взглядом он бы не хотел. И теперь он невероятно ясно понял, что Павел его действительно пожалел. С таким умением, если бы он хотел попасть в сердце, он бы попал. Да и стрелял похоже в мяготь ноги и промахнулся только из-за выстрела Алексея. И такую меткость никто не оценил. Стоя на стрельбище, Алексей тяжко вздохнул.
А Алексей перед Павлом продолжал. Дернул себя за обшлаг рукава, поправил его и сказал:
— Не мог бы ты поучить меня? Я знаю, ты очень занят, но, может быть, хотя бы пару раз?
— Ладно, — сказал Павел вслух, а про себя подумал, что хорошо бы он принес ещё орешков в качестве оплаты потраченного времени.
Так что, орехи были расценены и приняты как взятка. Павел отогнул борт шинели руками, одетыми в перчатки, и убрал подношение запазуху. Перчатки Алексея он продолжил носить. Они были отлично прошиты и выделаны. Мягкие, прочные, гибкие и одновременно тёплые. Белый цвет он замаскировал дёгтем и единственное, что выдавало, что перчатки не его, это то, что они были не по руке. Большеваты. Это можно было бы заметить, если присмотреться к нему, но к нему мало кто присматривался.
Алексей присматривался. И, конечно же, заметил, что Павел носит его перчатки, пусть и попытался приглушить их броскость. На сердце потеплело, и он решил, что при случае обязательно купит ему его личные и сделанные по размеру. А ещё было просто радостно, что они смогут провести немного времени вместе.
Спустя несколько дней они смогли найти время, и Павел действительно показал Алексею как точнее стрелять, но мысль о том, что тот и так был в своё время довольно меток, всё же проскочила. Озвучивать её он не стал. Подправил положение рук Алексея, пояснил некоторые особенности, связанные с дыханием при стрельбе. Проследил за тем, чтобы Алексей стрелял именно в мишень, а не опускал в последний момент оружие и не стрелял чуть себе не в ноги.
Алексей, который успел до этого провести на стрельбище многие бесплодные часы в попытках вернуть себе способность хотя бы задеть щит, а не безнадёжно стрелять в землю, после нескольких своих удачных выстрелов успокоился. Он снова мог стрелять. И довольно точно, пусть до брата ему было также далеко как от Пятигорска до Петербурга на своих двоих. Опустил оружие и преисполненный благодарности посмотрел на Павла.
— Спасибо! Не знаю, как и отблагодарить тебя, брат.
Павел пригладился и внимательнее всмотрелся, не топорщится ли где пальто Алексея. Что он ему принес? Орешки, перчатки, книгу? А может снова ту замечательную сметану? Хотя где её здесь достать… Но Алексей не торопился лезть ни в карманы, ни за пазуху и ничего не доставал. Павел немного огорчился. Жаль. В таком случае оставалось только засчитать предыдущие орешки.