Нервно пригладившись, Павел отвернулся и пошёл прочь. Таких разговоров ему ещё не хватало.
Алексея ожгло холодом страха, что он нанёс непоправимую обиду брату. Дурак он, влез куда не следовало, разворошил, надавил чрезвычайно. Он торопливо почти бегом преодолел расстояние между ними и схватил Павла за плечо. Тот остановился, и Алексей тут же выпалил тревожащий вопрос.
— Я снова влез куда не надо?
Пугающий миг молчания прошел, и ответ он всё-таки получил.
— Пошли отсюда. Холодно.
Алексей выдохнул. Его простили. Ветер подул с новой силой, и Алексею подумалось о том, что хорошо было бы позвать брата к себе. Выпить тёплого чаю с ним, а потом укутать его во все одеяла и натянуть носки, чтобы точно не простыл. И чтобы не шёл он в эти свои промозглые казармы, продуваемые насквозь через десятки щелей так, что никакие законопачивания не могли помочь полностью избавиться от сквозняка и от приносимого им холода. Но Павел сказал, что больше не придёт…
Они молча шли, пока по левую руку не показался дом, в котором квартировался Алексей. Павел остановился и резким движением сапога расчистил перед собой небольшую площадку. Кивнул на его дом.
— Тебе туда.
Протянув руку, Алексей убрал с плеч брата снег и решился.
— Может зайдёшь? Погреешься? Идти до казарм далеко
Павел молча стоял и смотрел на него снизу вверх. Когда они стояли так близко, ему всегда приходилось быть тем, кто запрокидывает голову, чтобы было возможно говорить, глядя в лицо. Алексей от волнения застучал носком сапога по застывшей ледяной корке. Павел вновь посмотрел ему в лицо и молча прошёл мимо него к дому. А то и прям зябко что-то.
Воздав хвалу за то, что в этот раз он не ошибся, Алексей забыл про хромоту, влетел раньше Павла по лестнице и предупредительно открыл перед ним дверь. Тот прошёл внутрь и разделся, попутно отметив, что портрет на стене уже не висел. И вообще, нигде не висел. Тихо хмыкнул почти что про себя. А Алексей, что с виду беспорядочно носился по комнате, успел зажечь свечи и поставить греться воду. Ему вдруг подумалось, что Павел так болезненно реагировал на подобные вопросы, потому что сказывались столь многократно предсказанные последствия переохлаждения, а от лечения Павел тогда отказался. А теперь вот он снова замёрз. Алексей критически посмотрел на устроившегося за столом Павла.
Сдвинув несколько книг, Алексей вытащил из дальнего угла шкафа успевшую обрасти значительным налётом пыли небольшую бутылку из тёмного стекла. Недовольно посмотрел на пыль, протёр бутыль чистой тряпицей и поставил на стол. Павел глянул с любопытством.
— Что это у тебя там такое?
— Бальзам, — Алексей, недолго думая, протёр и стол и застелил его чистым широким полотенцем. По белому краю полотенца пестрели маленькие алые цветочки.
Он снял вскипевший чайник, заварил чай, разлил его по кружкам и щедро плеснул в одну из них бальзам. Осторожно, чтобы не расплескать, так как не рассчитал, и после добавления бальзама жидкость держалась опасной горкой, пододвинул кружку ближе к брату.
— Сильно замёрз? Давай ноги разотрём?
Павел удивился уже всерьёз. Замёрз он на этот раз не то, чтобы сильно, но забота грела. А Алексей всё с той же ласковой заботой и волнением в глазах смотрел на него.
— Ну так что?
Чай к себе Павел подтянул, но на ноги соглашаться было как-то неловко. Алексей посмотрел на него всё ещё с тревогой, но решил не нагнетать и оставить ноги Павла в покое. Если будет в самом деле плохо, у него найдется запасная пара тёплых носков. Потому он успокоился и тоже стал, не торопясь, так как торопится было некуда, пить чай.
Мягко трещали фитили, а на подсвечниках прибавилась не одна восковая капля, когда Павел заметил, что Алексея очевидно стало клонить в сон. Он то и дело зевал, каждый раз воспитанно прикрываясь и отворачиваясь в сторону, а глаза смотрели тускло и вяло. С лёгким нежеланием, которому Павел удивился сам, он подумал, что ему пора было собираться и уходить. Так что он, не откладывая надолго, поднялся и собирался было уходить, как Алексей окликнул его.
— Ты куда?
— В казармы. Ты спишь на ходу.
— Лягу на стульях, оставайся.
Павел посмотрел на него с сомнением. Странные вещи Алексей говорил.
Тяжело и сонно Алексей поднялся, дошёл до кровати, сгрёб покрывало в сторону и откинул одеяло.
— Ложись, — посмотрел на него неуверенно и добавил, пока Павел не успел отказать: — Менял бельё два дня назад, но могу достать свежее.
Интереса в глазах Павла прибавилось. Ему предложили кровать? Без всяких шуток? Он неуверенно подошёл к ней вплотную и посмотрел на такие манящие и, наверняка, тёплые и мягкие одеяло и матрас. Совершенно не похожие на свои подобия, которыми ему приходилось пользоваться в казармах. Вот, значит, как живут офицеры.