Когда он свернул на улицу, снег на которой не был утоптан и сапоги хрустко его продавливали, оставляя чёткие отпечатки, Алексею встретилась новая вывеска. Редакция французской газеты. Алексей равнодушным взглядом посмотрел на буквы латинского алфавита и пошел дальше. Снова неудача, а ведь ему показалось, что встретилось объявление о сдаче квартиры. И если он не найдёт её к завтрашнему числу, то Павлу придётся переселиться обратно в казармы. Ещё несколько шагов по приятно податливому снегу и он остановился. Редакция газеты. Французской газеты. Алексей неуверенно повернул обратно. Как знать, может там удастся найти подработку. Жалованье подпоручика за вычетом общего офицерского взноса и стоимости обновления амуниции и мундира оставляло желать лучшего. Правда, вряд ли его знания хоть на что-то сгодятся, да и газета, должно быть, выпускается скромным тиражом, но он смог припомнить как пару раз встречал это заглавие на листах в руках сослуживцев.
Выкрашенная в зелёный цвет дверь легко провернулась на петлях. Алексей заглянул внутрь на узкую тёмную лестницу, отбросил вновь зашевелившиеся сомнения в удачном исходе этой попытки и через минуту уже стучался в дверь, рядом с которой торжественно висела табличка со словом «редакция», наименованием газеты и именем главного редактора, аккуратно выписанным каллиграфическими буквами. Света в щели у порога видно не было. Только тёмная полоска, едва ли не темнее чем освещение на лестнице, показывалась в ней. Алексей разочарованно посмотрел на эту тёмную полоску и повернулся было спиной, чтобы уйти. Он как знал, что даже пробовать не стоило, но тут в ровной и глубокой темноте вдруг мелькнул просвет. А потом ещё один. И ещё. Свеча? Или огонь в печке? Кто-то забыл погасить огонь или же кто-то там ещё был и не спал? Алексей решительно шагнул к двери, постучал и, даже не пытаясь услышать разрешение, вошёл.
Задремавший редактор никак не ожидал, что в столь поздний час кто-то решит вломиться к нему. Он оторвал голову от увесистой стопки книг с украшенными тиснением корешками и толстой подшивки листов, служивших ему случайно подушкой, сонно заморгал близорукими глазами и сосредоточил их взгляд на незваном госте. Силуэт перед ним всё никак не желал принимать человеческие очертания. Редактор захлопал рукой по столу, на ощупь ища свои очки, и торопливо надел их. Его глаза, вооружившись круглыми толстыми стеклами, из мягких и рассеянно сонных стали холодными, неожиданно хищно блеснули и всмотрелись в Алексея.
Тот смутился, но твердо шагнул вперёд, поздоровался и, более не отлагая, начал.
— Прошу прощения, что беспокою вас в столь поздний час, но мне решительно нужно с вами поговорить.
Редактор двумя руками поправил очки, которым явно нелегко сиделось на остром и прямом носу и неожиданно широких щеках. Дужки очков расходились по сторонам с риском сломаться в любой момент.
— И о чём же? — в стоявшем молодом человеке редактор совершенно не находил той самой необходимости, о которой тот говорил.
— Стихов мы не издаём, — через пару молчаливых мгновений поспешил он добавить.
Не хватало только, чтобы к нему по ночам шатались всякие юнцы, пишущие безвкусные вирши с рифмами на «любовь» и «кровь» и бредящие глупейшими идеями умереть овеянными славой, и чтобы на могильном камне обязательно изваяли, что «здесь покоится юное и пылкое сердце, пролившее немало крови, так не будем грустить, друзья, когда мы живём, и скорбеть, когда мы умираем». Тьфу, редактор чуть не сплюнул, вспомнив особенно поразившие его этим утром строки. Да, юнцам он бы советовал завязать со стихосложением. Впрочем, умудрённые годами отцы семейств, в душе тщательно выращивающие и лелеющие мечты о славе поэта и ваяющие нудные, торжественные эпитафии, избитые в своей оригинальности и скучные в своей словесной игре, были ничем не лучше. А впрочем… Впрочем, всё на благо достопочтенной публики. Дела в последнее время шли так плохо, что редактор был готов с объятиями принять самого чёрта, лишь бы он был в состоянии сносно перевести пару стишков с французского, а может и роман так, чтобы вышло удобоваримым русским языком. В том, что на это способны местные знатоки французского, редактор уже, честно говоря, начал сомневаться. Местным знатокам как раз более соответствовало подсунуть вместо переводов свои стишки.