О ком сказал, ясно. Но при чем тут он? Времени задумываться у Дудинскаса не было. Тем более что свое обещание оказать поддержку Столяр тут же принялся выполнять. С его подачи на торжество в Дубинки и приехало несколько наиболее важных гостей.
— Жируют, да, — сказал руководитель комиссии, тот, что в светлой дубленке, как бы приглашая членов комиссии продолжить тему. — На краденом.
— У них тут телефон-автомат прямо на улице! — тему продолжил ободренный районный землеустроитель Якушкин. Еще недавно он работал первым секретарем райкома партии, а теперь на общественных началах возглавлял полуподпольную организацию коммунистов. — Ключи от будки населению роздали. Каждый может куда хочешь позвонить. Даже по межгороду.
— Вишь, до чего дошли, — члены комиссии дружно возмутились.
— Ну и что ж в этом плохого? — не поняла Ирина Степановна, главный районный архитектор, дура образованная, раньше ее не поставили бы главным при полной беспартийности.
— А в других деревнях такое есть?
Жируют, мол, да еще издеваются.
В других деревнях действительно не было. Дудинскас и гостям желтую будку показывал как достопримечательность. Единственный на всю страну телефон-автомат в сельской местности.
Тут инициативу взял главный районный эколог — Цитрусовый номер девять, по фамилии Гриб, действительно похожий на сухонький сморчок. До экологии он был председателем дальнего и отсталого колхоза.
— Надо к бане завернуть. Водоохранная зона. Там, я вам скажу, такое... Додуматься надо, чтобы парилку построить прямо на берегу! Они там моются, а те, кто ниже по течению, эту воду хоть пей... Сортир устроили, снизу выварка для белья. «Куда, спрашиваю, фикали деваете? Мы, говорит, городские, мы их домой увозим, спускаем в унитаз».
Все засмеялись. Но осторожно. Миссия такая, что не до смеха. Поэтому к бане повернули. Едва подъехали, стали выходить, подлетает «нива» Дудинскаса с Димой Небалуем за рулем. Рядом Сережа Горбах, московский телеоператор с аппаратурой — узнав про комиссию, Небалуй умчался в город и вот привез «подмогу».
Вид телекамеры подействовал на Николая Петровича Гриба, как красная тряпка на быка, хотя, по последним сведениям, все быки дальтоники и красный цвет не различают. На самом деле их раздражают матадоры.
— Вы их тут снимаете, — подскочил, аж трясется от ярости, — а они пыль в глаза пускают. Идемте за мной, я вам такое покажу, вот что надо снимать!
Все с покорным любопытством перемещаются за ним, включая и телеоператора, а Николай Петрович подводит комиссию к бане, бросается в кусты, как легавая за зайцем, и, торжествуя, выносит в вытянутых руках две пустые бутылки.
— Вот, — говорит, — суки, чем занимаются! До чего дошло. У Сережи Горбаха, оператора, очки запотели от недоумения, а Николай Петрович, уже окончательно распалясь, озирается по сторонам, как пацан, который в драке ищет камень или палку. И вдруг видит на побуревшем от холодов лугу мирно бредущее стадо.
Тут, как в плохой пьесе, где все совпадает, появляется Дудинскас. Главный «чудик» и всему безобразию хозяин. Застрял в машине, с трудом выбираясь с заднего сиденья. Подходит, хромая, опираясь на палку. Издали поздоровавшись, про ногу в гипсе (наложили-таки, допрыгался с гостями) поясняет:
— Это у меня, чтобы не отвечать на два дежурных вопроса: «Как здоровье?» и «Что вообще слышно?»
Члены комиссии смотрят с любопытством. Знают его все, но больше по фотографиям в газетах.
Николай Петрович рванул навстречу:
— Это у вас что?! — показывая на стадо.
— Коровы.
— И что же они здесь делают?
Дудинскас посмотрел озадаченно. Конечно, пасти коров уже поздно, зима на носу. Но, с другой стороны, пусть бы погуляли на свежем воздухе. Ответил неуверенно:
— Думаю, что они пасутся.
— Нет. То есть да, но при этом они... срут! Причем, извиняюсь, прямо на землю.
Виктор Евгеньевич не сразу понял. Потом сообразил, что Николай Петрович теперь все-таки экологический министр, пусть и районного масштаба.
— Знаете, еще в четвертом классе, когда проходили круговорот веществ в природе, учительница нам рассказывала, что коровы для того и нужны, чтобы, поедая траву, они перерабатывали ее в молоко, поставляя при этом почве навоз, что и делает ее плодородной...
Николай Петрович Гриб взлетел на кочку, тем самым как бы прибавив себе росту, и, оглянувшись на камеру, рубанул: