— Ваши свистульки еще надо продать, а эти бумажки у нас, блин, с руками оторвут, ~ произнес Вовуля с энтузиазмом старателя, застолбившего золотоносный участок.
Сомнений в том, что новое дело надо немедленно осваивать, ни у кого не было.
Но кого поставить на новый участок?
Можно бы, конечно, пригласить кого-то из специалистов-печатников (желающих хоть отбавляй), но как раз профессиональной зашоренности Дудинскас всегда боялся больше всего. Тем более что специфики работы с ценными бумагами никто из здешних полиграфистов все равно не знал...
Нет, тут нужен человек свежий, но проверенный и надежный. А разве бывают люди надежнее, чем друзья студенческих лет.
Тут и всплыл на горизонте, как старый спасательный вельбот, Гоша Станков.
В студенческие годы они устроили новогодний бал-маскарад. Сейчас не вспомнить, зачем это было нужно, но добились, чтобы из тысячи участников почти все были в костюмах. По сценарию Дудинскаса требовалось десять тысяч шестьсот наименований реквизита.
Гоше Станкову выпало доставать хлопушки. За два дня до маскарада он сообщает:
— Хлопушек нет.
— Что значит нет?!
— А то и значит, что их вообще нет, их больше не продают, они запрещены из-за взрывоопасности.
— Что значит не продают? Ты узнал, где их производят?
— В Ленинграде их производят.
— А ты съездил в Ленинград, ты побывал на заводе? Или ты совсем говно?!
Станков смотрел на Дудинскаса: «Что он несет? Если человек не съездил в Ленинград за какими-то хлопушками, то он говно?»
Они поссорились, причем навсегда.
Через тридцать лет Георгий Викторович Станков пришел в «Артефакт». Он успел отслужить офицером на флоте, поработать парторгом гигантского «почтового ящика», как называли военные заводы, потом в оборонном отделе ЦК партии, вырос, как тогда говорили, до руководящих постов:
— Тебе это покажется смешным, — сказал он, — но все тридцать лет я про те хлопушки вспоминал. Понимаешь, чем бы ни занимался, всегда не хватало людей, которые, если уж взялись, так чтобы сделать. Масштаб проблемы не важен, и ты был прав. Сделать!
К полному недоумению Вовули и, как потом выяснилось, к огромной его обиде, Виктор Евгеньевич назначил новичка директором Центра ценных бумаг «Артефакта» (сокращенно ЦЦБ).
— Команду набирай себе сам. Технологи, печатники, компьютерная группа, химики-физики, спецы по защите...
— Я же в этом деле совсем не волоку.
— В этом деле никто не волочет. На что и делалась ставка.
Во всем мире технология изготовления бланков, защищенных от подделки, засекречена. Никто никаким опытом не делится, хитростей не продает, тем более не дарит; учебников тоже нет — в лучшем случае Станкову удавалось раздобыть кое-какие требования и стандарты. И все эти фокусы, которые сейчас так поразили Лонга, приходилось изобретать самостоятельно.
Вот, к примеру, что делать, если в партии нумерованных бланков оказалось несколько бракованных? Такое случается даже при изготовлении денег.
Обнаруживается брак при просмотре контролерами еще не разрезанных листов. А что дальше? Как заменить купюры? Как отпечатать новые, если их качество прямо зависит от скорости печати, а чтобы раскрутить печатную машину, надо размотать десятки, сотни метров дорогостоящей спецбумаги? А как потом выставишь пропущенные номера?
Денег они печатать не собирались, но и с акциями, и векселями — та же проблема...
Ломали голову не один месяц, пока однажды все тому же Боре Пушкину, обычно не пьющему, не удалось «раскрутить» на откровенность директора спецфабрики в Польше, куда он приехал как бы размещать заказ. Ответ, полученный после опорожнения второго штофа «Зубровки», Борю Пушкина окончательно вырубил:
— А никак! Проше пана.
Бракованные бланки, оказывается, просто уничтожают.
— Даже деньги? — Борис потянулся к портфелю за третьим штофом, как бросаются на амбразуру. В каждом славянине тлеет готовность к подвигу, особенно если он еврей.
— Даже деньги. Ну, если крупные купюры, то, проше пана, мы просто актируем отсутствие в партии нескольких номеров.
Чего, казалось бы, проще, но поди дотумкай!.. И так — шаг за шагом. С миру по нитке.
— Скажите, а откуда у вас оборудование? — спросил Степан Сергеевич Лонг. — Насколько мне известно, вся эта специальная техника стоит больших денег. По расчетам Спецзнака...