– Нацу, полотенце. Мне холодно.
Он, не оборачиваясь, нащупал мягкую махровую ткань и протянул её Люси. Она тут же в неё завернулась, но легче от этого Нацу почему-то не стало – дурман в голове только сильнее запутал разум. Перед глазами всё ещё стояла полностью обнажённая Хартфилия, с которой снова исчез купальник. И думать хоть о чём-то кроме этого было выше его сил.
– Хватит так пялиться, – сказала она, и щёки её залил лёгкий румянец.
– Не могу, – честно ответил он.
Сердце бешено застучало где-то в горле, и терпеть это давление стало уже попросту невыносимо. Не отдавая больше отчёта собственным действиям, Нацу шагнул в сторону Люси. Оставшееся расстояние всё равно душило, и он подошёл ещё ближе. Теперь их тела разделял лишь десяток сантиметров, отчего Драгнил ещё ярче почувствовал своим чутким драконьим нюхом аромат волос, вымытых ягодным шампунем, и запах кожи.
Девушка смущённо отвела взгляд и как-то странно потопталась на месте. Вместе с этим движением Нацу почуял ещё один аромат – тот, от которого дурман в голове окончательно взял контроль над его телом. Драгнил шумно вдохнул, желая почуять тот новый аромат ещё сильнее, и понял, что он теперь уже повсюду. Склонившись носом к шее Люси, он замер, едва сдержавшись от того, чтобы пройтись кончиком языка по бледной коже и почувствовать этот запах на вкус.
– Ты так вкусно пахнешь, – чуть ли не мурлыча, прошептал он.
Люси задрожала, и полотенце выскользнуло из её рук. Нацу прижался сильнее. Её мокрая грудь упиралась в его, и он готов был завыть от желания. Зубами он нашёл лямку лифа и вцепился в неё что есть сил. Это было единственным, что ещё связывало его с реальностью, ведь он так и не увидел обратно этот проклятый купальник.
Она судорожно вздохнула и будто даже прижалась к нему сама.
– Нацу, – прошептала она. – Я так больше не могу.
От удивления он перекусил лямку и шёпотом спросил:
– Что не можешь?
– Ждать, – с горечью выдохнула она.
Её ладони робко легли ему на талию. Кожа под ними вспыхнула, как от огня, а следом тут же покрылась мурашками. Нацу бросало то в жар, то в холод, и, не раздумывая, он обнял Люси, закинув руки ей за спину. Теперь пылало всё тело.
Уткнувшись носом в её шею, он медленно провел ладонями от плеч до талии, ощущая, как бешено колотится её сердце. Казалось, что в комнате стало так тесно, что не осталось ничего, кроме давящего стука, отдающегося эхом где-то внутри абсолютно пустой головы. Близость Люси сводила с ума настолько, что теперь уж точно все пути назад были отрезаны.
Не теряя больше ни секунды, Нацу прижался губами к мягкой тёплой коже на шее. Под губами сильнее забилась вена, а Люси рвано выдохнула. Перемещаясь поцелуями всё выше и выше, он замер в сантиметре от чуть приоткрытых губ девушки. По телу будто прошёлся разряд молнии. Её дыхание обжигало, а, может, это было и его собственное. Он так долго ждал этого момента, что даже не мог поверить в реальность происходящего. Воздух в комнате вмиг раскалился до предела, и стало тяжело дышать.
Люси сама подалась вперёд. Едва коснулась его губ своими и замерла, задрожав ещё сильнее. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а перед глазами поплыло. И Нацу не был уверен то ли этого оттого, что сам он раскалился так, что мокрые волосы Люси полностью просохли, то ли оттого, что даже такого лёгкого касания ему хватило, чтобы потерять голову.
Обхватив ладонями лицо Люси, он начал жадно её целовать. Будто этим первым –таким долгожданным – поцелуем хотел наверстать все те месяцы ожидания. Дыхание с непривычки тут же сбилось, и на мгновение ему пришлось отстраниться, чтобы глотнуть немного воздуха. В тот же миг порванный верх купальника бесстыдно скользнул вниз, теперь на самом деле оголив грудь. Одна лишь мысль об этом заставила Нацу нервно сглотнуть и с надеждой посмотреть в огромные, затуманенные желанием глаза Люси.
Она робко кивнула и облизнулась. И этого было достаточно, чтобы Нацу перестал хоть как-то контролировать себя. Он тут же подхватил Люси под бёдра, чтобы она могла закинуть ноги ему за спину, и потащил её прочь из ванной.
В бледном свете луны, едва освещающем спальню, он уложил Люси на кровать и, опершись на ладони, навис над ней. Ему казалось, что кожа девушки светилась в темноте, а сверкающие непривычным блеском глаза горели изнутри. Раскрасневшаяся и растрёпанная она сводила его с ума. Её волосы разметались по подушке и груди, которая вздымалась так часто, будто Люси никак не могла надышаться. Но он явно ошибался, ведь она сама потянулась к нему и поцеловала так, что у него задрожали руки.