– Что за чертовщина, Огюст? – зарычал Бурый.
– ... Дурман. – тихо ответил он, а затем двинул спиной.
Лопатки, которые он сдвинул для защиты, в этот момент разошлись, пропуская клинок дальше. Отвлекающий маневр сработал успешно: Девриен подхватил свой клинок и, двинув локтем прямо в голову Самуэля, резко крутанулся и обломил Башню практически напополам, загнав кусок лезвия себе в тело.
– Бросай! – дрожащим голосом сказал капитан Максу.
У того в руках была горсть небольших белых мутных кристаллов. Как только они разбились практически в пыль об тело Бурого, прогремел хлопок, громовыми раскатами оглушивший всех в коридоре. Самуэля откинуло воздушной волной, его тело проломило собой плотные и прочные деревянные врата. Вместе с щепками ворот он влетел в Зал Пустоты и, оглушённый, упал около одной из стеклянных колб с статуей внутри.
4.
Девриен распластался на полу, откашливаясь кровавой слюной. Ужасно уродливая и страшная рана на спине, хоть и была серьёзно обожжена, сильно кровоточила. Оплавленные латы вдавились в тело, принося невероятную боль. На пыльном лице капитана отражалась лишь гримаса ошеломляющего страдания и отчаяния.
Мира и Макс подбежали к капитану и попытались поднять его на ноги. Девриен сильно закричал и вновь рухнул на пол, отвергая всякие попытки даже дотронуться до него.
– Надо достать осколок, пока он не вошёл ещё глубже.
Макс выцепил из своей сумки небольшие клещи, какими обычно вытаскивали осколки шрапнели или морских мин. Перевернув его на живот, он со всей аккуратностью ввёл кончики клещей в рану и как можно медленнее начал тащить обломок клинка. Из раны тут же хлынула кровь, смешанная с той самой густой чернотой, которую выпускал Бурый.
– Поразительный клинок. Просто невероятный. Это настоящая ювелирная работа, как внешне, так и внутренне. – тихо отозвался Лок, появившийся в дверном проходе, который начисто раскурочил его прислужник.
Серум моментально приблизился к телу капитана и встал на защиту, и только после того, как взглянул в глаза своему врагу, на минуту замешкался. Лок выглядел необычайно старым – намного более старым, чем в любой другой раз. На седой, косматой бороде запеклись капельки крови; наполовину лысая голова с проплешинами сияла старческими пятнами и глубокими хребтами морщин. Беззубый рот постоянно шамкал, а губы не переставая подрагивали. Длинный толстый халат из черной пряжи немного скрывал его фигуру, но было видно и без этого, что спина его сгорбленная и неровная, а сам он стал куда ниже, чем его запомнил Зекс. Единственное не блеклое пятно в этом теле – глаз из чёрного с белым стекла, который буквально сиял в свете больших факелов. Он впервые выглядел на свой возраст. Но даже несмотря на своё состояние, он улыбался и говорил в общем-то уверенно, хоть и слегка непонятно.
Опираясь на длинный шест, он медленно прошаркал негнущимися ногами поближе к капитану. Сощурившись, он посмотрел на рану как раз в тот момент, когда Макс выдернул из тела осколок Башни. Небольшой фонтанчик из крови и черноты ударил из раны, превратившись спустя минуту в тонкую струйку.
– И Дом тоже уникальное оружие. Оно подпитывается от Дурмана. Вам и не видно, но Самуэль каждый раз прокалывал руку об небольшой шип, наполняя своей кровью рукоять клинка. Это моя задумка. – он очень тихо говорил, так что для того, чтобы его расслышать, нужно было действительно прислушиваться.
– Ты... – начала было Мирабель, но внезапно остановилась.
– Я – Лок Герцике, наследный принц Государства Пятого Материка. Я жил и здравствовал при Втором Поколении Пришедших, теперь же я влачу существование. Всё верно, мн больше пяти сотен лет, и этот секрет жизни я почерпнул из древней книги, которую написал некогда известный, но глубоко презираемый ученый Первых. Жил жизнью, полной мести за ужасающую ошибку, которая стоила, без преуменьшений, уничтожение населения целого материка. Уже тогда, как только книга попала ко мне в руки, я страдал от многих болезней и находился на волоске.
Отряд капитана молчал, выслушивая исповедь этого удивительного и одновременно с тем ужасного человека. Лок сполз по стене, продолжая говорить.
– Сотню лет я потратил на месть жестокую и кровавую. Пали все известные дома Конферии, буквально утопли в крови залы Первых Графов. Я всё делал руками тех, кому это было выгодно. Преумножая собственные знания с помощью древних трактатов королевских библиотек, я открывал для себя всё больше и больше неизведанных сторон самой природы. Вы этого, вероятнее, и не знаете, но большая часть открытий того времени принадлежит мне. И громовые осколки, как их называют сейчас, которые вы, господин Тотмен, использовали против Самуэля, тоже моя заслуга – они появились ровно в тот момент, когда на Третьем и Четвёртом научились контролируемой возгонке и удерживанию природной энергии через специальные растворы. Конечно, кто же припишет их мне... Я ведь отступник, предатель. Падший. – он на момент замолчал, горько смакуя это слово, а затем продолжил. – Как только в уничтожении целых родов не осталось смысла, я стал куда осторожнее и скрытнее, действуя собственными руками. Тогда же случились те события, которые вы видите на этих стенах. Я мог годами выслеживать бахвалистых принцев и чрезвычайно осторожных принцесс, которые переезжали буквально каждый месяц, окружая себя сотнями стражников.