– Понял.
Фёрт уже почти вышел из комнаты, как вдруг резко повернулся и рывком подлетел к мальчику, смотря своими воспалёнными глазами на его зарёванное лицо, и крикнул:
– Я бы убил тебя прямо здесь! Вот этим мечом! В худшие времена твоя голова валялась бы прямо на крыльце Замка Королевской крови! – Фёрт одним быстрым движением вытащил клинок из ножен и эффектно полоснул им воздух около лица мальчика, оставив на его щеке неглубокий порез. – Убери его с моих глаз Ротти. И следуй плану. – Фёрт махнул головой, закидывая назад длинные тёмные волосы, и надел маску Серого Лица, всю измазанную кровью и чёрной сажей. Выражение маски отлично подходило Фёрту – глаза хитро сощурены, а серебряные губы застыли в лживой улыбке.
3.
Далеко вглубь материка неспешно следовал торговый караван, набитый Бог весть каким товаром: маленькие дощечки из стальнины, на которых выбиты названия лавок и торговых домов; тюки одежды из холщовых мешков; глиняные горшки с вином и терпким мёдом; клетки с птицей, воронами и курами; отдельно от всего лежат несколько рулонов синего бархата и ящик, заполненный письмами. Торговец, скучно пожёвывая травинку, подгонял степного осла, но тому было все равно и на кнут, и на торговца – он степенно волочил ноги по твёрдой сухой земле и жмурился на ярком весеннем солнце. Проехав с десяток километров, осёл сошёл с дороги и встал у небольшого ручейка, чтобы напиться и пощипать траву. Устало цыкнув языком, торговец слез с телеги и, глянув на высоту солнца, проговорил:
– Эх, упрямое животное. Нам бы до деревни доехать к вечеру, а там хоть лопни от воды и сена. Потерян... – не успел он договорить, как к горлу приблизился короткий клинок с рукояткой в виде остроконечной башни.
– Здравствуй, Шон. – прошептал на ухо торговцу суровый бас. – Башня, поздоровайся же с Шоном... – бас чуть громче обратился к своему клинку и в тот же момент слегка ткнул его острием в щёку торговца, выпустив каплю крови.
– Н-нет, не надо... Бурый... Стой... – торговец быстро лепетал слова дрожащим голосом, аккуратно отодвигая голову от острия Башни.
– Как идут дела, Шон? Слышал, тебе досаждают... Как вы их там зовёте? Потерянные? – бас почти ласково погладил торговца клинком по щеке. – Так ведь?
– Д-да... Разнесли прошлый караван в щепки... Это же твои люди, Бурый... Ну, прикажи им что-нибудь! Я же гонец, не простой торговец!
– Ну-ну-ну, тихо... Я поговорю с ребятишками на этот счёт. – с секунду он помедлил, а затем шепнул дрожащему от страха Шону на ухо: – Есть что-нибудь для Мастера или меня?
– К-конечно. Если, ну, я хотел сказать... Боже, Бурый отпусти же меня наконец! – чуть ли не плача произнес Шон.
– Хе-хе. – усмехнулся Бурый, но убрал Башню от горла Шона и отошёл на пару шагов назад. – Башня любит тебя, малыш. Не обижайся.
Убрав клинок в ножны за спиной, где висел второй такой же клинок, рукоять которого была сделана уже в виде золотистого высокого дома с острыми шпилями на миниатюрных крышах и всего обвитого тоненькой виноградной лозой.
Бурый упёр руки в бока и ждал, пока Шон придёт в себя. Мускулистый, дородный, весь в шрамах и кое-где свежих порезах, он был облачён в длинный кожаный доспех со стальными вставками на груди, наручах и кушаке. Шлема не носил – вместо него на голове просторно болтался кожаный капюшон. Лицо в щетине, волосы стянуты на затылке в несколько тугих кос, а под глазами синие мешки, будто он уже месяц не спал. И маска. Заткнутая за одну из стальных пластин на руке маска Серого Лица, такая же перепачканная кровью и сажей, как и у Фёрта. На маске действительно устрашающий злобный оскал: брови сведены к переносице, ноздри широко раздуты, челюсти сжаты до такой степени, что готовы сломать друг друга, а губы оттопырены, обнажая зубы.
Выжидательно посмотрев на Шона, Бурый сказал:
– И чего ты ждёшь? Что я сам пойду копаться в твоем мусоре, выискивая письма?
Шон нехотя побрел к телеге, на ходу достал ключ из под ворота рубахи и отпер сундук с почтой. Немного покопавшись среди сотен конвертов, он нашёл два письма, у которых верхние уголки были смочены кровью.
– Вот. Держи. Если не ошибаюсь, одно от Ротти, другое от Лживого.
– Чудно. Я бы на твоем месте быстрее помчал этого упрямого осла до деревни, иначе он может оказаться пирушкой для какой-нибудь стайки волков. – сказал Бурый и указал на осла, жадно хлебавшего воду.
Шон обернулся на осла, свистнул ему, а затем хотел было закрыть ящик для писем, как понял, что Бурого и след простыл, а на ящике лежит небольшой кошель. Под ним клочок бумаги с очень корявой надписью "За старания.".