Рокс принёс ту же склянку с белёсой жидкостью, какой Макс поливал ногу уродца, и щедро полил ею плечо Девриена.
– Собственная разработка, ха-ха! Затягивает любые раны за один день! Эффект мгновенный! – радостно продекламировал Рокс и тут же погас, заметив, что настой на рану Девриена никак не подействовал. – Не может быть...
Макс серьёзно и одновременно удивлённо взглянул на по-прежнему гноящуюся рану и повторил за братом:
– Не может быть...
– Эта штука точно залечивает любую рану? – Девриен неуверенно поглядел на близнецов.
– В теории – да, любую. Мы проверяли порезы разной глубины, а после проверили все известные яды и смазки для оружия, которые смогли достать. Во всех случаях настой работал.
– Кроме... – Рокс неуверенно посмотрел на брата, но тот лишь отмахнулся и гневно затараторил в ответ.
– Не говори ерунды, Роксуэлл! Это невозможно и ты сам это знаешь!
– Но он не работает! Ты же видишь! А не сработал он только раз!
– О чём Вы говорите?! – взорвался Девриен. Боль не отпускали ни на минуту, а споры братьев ещё и нервировали его.
– Помнишь ли ты историю кончины Первых, Девриен?
Капитан тут же вспомнил всё, о чём ему толковал дух и жалобно протянул:
– Нет... Это не может быть оно.
– Мы придерживаемся такого же мнения. Но Настой #23 не сработал лишь на ране, в которую занесли споры жуковника сияющего, или, как назвал его наш прадед, Дурмана Тотмана. В наше время не осталось ни одного такого цветка, потому что ученые всех материков активно наблюдают за их появлением, и в случае обнаружения ростков тут же их выжигают.
– И как же я заразился?! Ни одного цветка же нет!
– 438 год. Год Падшего. Тогда спорами, как считается, заразился бык и первые люди, что вытаскивали этого быка из ямы. За 13 лет материк вымер, как обычно, оставив только животных. Статуи нетераков – тех, кто не умер от заражения, а достиг пика болезни – до сих пор находят по всему материку. Их, конечно, тоже выжигают, но сколько их ещё осталось – неизвестно. – Макс ходил взад-вперед, увлеченно рассказывая частицу истории.
– А причем тут статуи? – Девриен удивлённо слушал Макса.
– Люди на пике болезни падают замертво и их кожа сразу после последнего вздоха начинает каменеть. Это не настоящий камень, но невероятно грубая и сухая кожа, которая трескается и выпускает огромное количество спор, что к финальному этапу болезни начинает в большом количестве вырабатываться клетками крови и проникать под верхние слои кожи. Отвратное зрелище. Всё это мы знаем из старых трактатов тех времён, когда уже начали догадываться о том, откуда же пошёл "Яд тысячелетий".
– Кто-то смог достать статую и сделать этот яд из её спор. – догадливо договорил Девриен.
– Именно. И всё же... Я всё ещё не знаю, что делать с твоей раной. – Макс разочарованно опустил голову.
– Есть идея! Держись, Девриен, будет больно! – Рокс радостно выбежал из маленькой комнатки по левую стену лазарета со склянкой. Внутри плескалась огненно-оранжевая жидкость с перламутровым отблеском.
– Огневуха? Ты... Да! Огневуха! – Макс хлопнул себя по лбу и тут же повторно предупредил капитана: – Девриен, будет действительно больно!
– Что? Огневуха? Что это ещё за... А-а! – закричал Девриен, когда жидкость из склянки потекла на его плечо. Рана тут же начала покрываться волдырями, словно от ожога, но воспаление, на удивление, начало сходить. Девриен в агонии орал, пытался выбежать из лазарета, но Макс и Рокс схватили его и крепко прижали к кушетке. Не в силах выдержать боль, Девриен отключился.
Прошло несколько минут и Макс, умоляюще взглянув на брата, тихонько проговорил:
– Давай ты. Знаешь ведь, я не люблю так делать...
– Хм. Как скажешь, – с плохо скрываемым удовольствием сказал Рокс, а затем отвесил Девриену звонкую пощёчину, отчего тот тут же подскочил на месте и ухватился за лицо. – Эх, всегда работает!
– Я и забыл, насколько тяжелая у тебя рука, Рокс. – Огюст щёлкнул челюстью и сразу рефлекторно ухватился за плечо, но боли он уже не почувствовал. На плече остался лишь красный ожог и несколько волдырей вокруг тонкого неглубокого пореза. – Боли нет! Ничего не чувствую!
– Во все времена зараженных сжигали, Девриен. – сказал Рокс и припомнил капитану одну фразу. – "Только ясность спасет Ад", помнишь? Огневуха очень сильный антисептик, пользоваться им надо крайне осторожно, но я подумал, что сейчас надо было действовать как никогда необдуманно!
– Когда-нибудь кто-то из нас проколется ещё раз, и с необдуманными действиями придется завязать. – сказал Макс и легко усмехнулся.
– И это значит, что я здоров? То есть, споры погибли?
Близнецы серьезно посмотрели на Девриена, затем Рокс сглотнул и тихо сказал: