– Ну-у, нет. Ты с этой дрянью в крови сутки пробегал. Не так просто убрать из крови заразу, а особенно антисептиком. Какую-то часть мы точно убрали, но...
– Рокс хочет сказать, что пока ты лежал на земле и носился по городу, споры разнеслись по крови в клетки и там засели. Просто обработать рану недостаточно.
Девриен откинулся на кушетку и застонал.
– Фёрт был прав. Ни один чёртов лекарь этого города не сможет вытравить из меня эту гадость...
Рокс сочувствующе на него посмотрел и отвернулся. Ухватившись за голову, он усердно о чем-то задумался. Затем метнулся по комнате, перебирая старые бумаги и рецепты, вырванные листы из книг и тетрадей, рукописные текста и дырявые от старости манускрипты. Он гневно размахивал руками и ругался, поднимая облачка пыли, играющие на солнечному свету. В конечно итоге он достал один-единственный лист из всей груды бумаг и обречённо осел на грязный пол.
– Только часть, будь они прокляты... – угрюмо произнёс Рокс и передал лист Максу.
– Да... Я и не думал, что даже часть сохранится. – Макс пробежал глазами по оборванному листу и, аккуратно сложив его пополам, сунул в карман. – Нам нужны идеи. Очевидно, нельзя оставлять Девриена в таком положении.
– С нашими-то возможностями? В последний раз стражники чуть всю посуду тут не разнесли, чудом удалось спрятать несколько склянок с Настоем #23 и часть основных реагентов.
– Сюда наведываются стражники? Я не отдавал ни единого приказа! Как они посмели! – начал возмущаться Огюст, но Рокс его осадил.
– Это Вороны, Девриен. Ты им не указ. Они уже несколько раз сюда заваливались и каждый раз нам приходилось восстанавливать этот лазарет практически с нуля. Обычно я выхожу в город, и они об этом прекрасно знают. У нас ещё остались люди, которые верят в нашу невиновность. Очень сильно помогают, признаюсь честно.
– Постой, они знают, что Убийцы Престола так или иначе гуляют по улицам города?
– Мы – лекари, Девриен. Когда-то были Светлыми Умами. А трущобы до сих пор остаются гнойником на коже этого города. Так что король позволяет нам хотя бы немного сдерживать это место от полного падения в бездну, но и житья спокойного не даёт. Ненависть – его конёк. – бездушно и злобно сказал Макс.
– А что за бумаги? Нечто важное?
– Всего лишь ключ к твоему спасению. Мы работали над лекарством от этой болезни ещё при Замке. Тогда это казалось чем-то невообразимо важным, чертовски ответственным. Мы не спали ночами, откалывая от статуи-нетерака кусочки кожи и поливая их всем, чем угодно, в надежде на реакцию. И у нас почти получилось, но теперь в моих руках только этот дрянной лист откуда-то из середины целого тома исследований!
Девриен понуро опустил голову и задумался. Затем встрепенулся, уверенно взглянул в глаза Макса и сказал:
– Мы пойдем в город.
– Да, конечно, ты точно пойдёшь в город. Один. По приказу короля за нами постоянно наблюдают несколько Воронов. Мы не можем одновременно покинуть трущобы, иначе они с радостью нас прирежут.
– Я заметил у Рокса маску Серого Лица.
– Их две, вообще-то, и они одинаковые. Маски – это только часть дела. На одних масках не сделать хорошей маскировки, если ты подумал об этом.
– Я попал сюда через ложную кладку в стене. Если не идти напролом, то можно попробовать выйти через чёрный ход. – проговорил Девриен и улыбнулся.
Макс хмыкнул и почесал подбородок, а затем заинтересованно сказал:
– Кажется, у нас есть план...
3.
Раскопки прошли куда быстрее, чем думал Бурый. Ожидания Лока оказались слегка завышенными, потому как уже через неделю воодушевлённые рабочие докопались до входа Храма, массивные двери которого были испещрены маленькими ходами самых разных насекомых, тут и там торчали корешки и иссушенные листья древних растений, ныне даже не существующих. Кладка самого здания Храма немного износилась, потёрлась и кое-где осыпалась, но главное ждало рабочих внутри, ведь то, что осталось на поверхности, не имело практически ничего общего с внутренними убранствами храма.
Лок вышел из высокого красивого шатра, всё в том же фраке, но сам он изменился. Волосы из седого нечта посветлели, приобретя русо-пепельный цвет. Морщин на лице заметно поубавилось, а пигментные старческие пятна с рук сошли. Он был воодушевлён, напевал старую монашескую песнь и прямо светился от предвкушения.
Бурый не отходил от Мастера ни на шаг. Он чертовски мало спал, но на нём это практически никак не сказывалось, кроме редких вспышек гнева и вечной раздражительности.
К шатру со стороны просёлочной дороги подъезжала непонятная телега. Огромных размеров, таких, что можно было перевозить с десяток лошадей, крытая очень плотным брезентом, через который не проникало ни единого луча света, она очень медленно катилась на десяти колесах усилиями четырёх лошадей и двух быков. Лок, завидев приближающуюся телегу, довольно закивал головой и, сложив руки за спиной, с улыбкой наблюдал за тем, как шестёрка мощных зверей тянет его ценнейший груз.