Падший нежно погладил статую по щеке и несколько скупых слёз упали на оттопыренные каменные руки.
– Брат... Что же я наделал...? – губы его дрожали и кривились от нахлынувших эмоций. – Я был обманут. Никогда не хотел я такого исхода...
Десятка Потерянных молча наблюдали за Локом. Он шептал и шептал в место, которое когда-то было ухом Антуана.
– Я сделаю так, как должен. Я отомщу. Я буду мстить каждому из этих проклятых убийц. Каждому сыну и жене, каждому потомку до десятого колена и тем, что будут после них. Я уничтожу все корни конферцев на этой и любой другой земле. Благо, с этой чудесной книгой ни одна болезнь не заставит меня остановиться. Ни одна рана не позволит мне уйти на покой. Я создам великолепие, саму жизнь из чертогов смерти и меня ничто не остановит...
Девриена потянуло назад. Назад в образ, в иллюзию, в мечтания. Он летел с невероятной скоростью, перед ним сплошным разноцветным пятном проносились леса, разрушенные города, океан, сотни трупов и живых людей, блестящий на солнце замок Конферии, неизвестные ему степи и горы, а затем тьма, тьма...
Он открыл глаза. Положив свою руку на голову капитана, снова молодой Антуан смотрел ему в глаза. За его спиной стояли тысячи людей из разных времён, умершие два дня назад и три тысячи лет назад, в обносках и богатых вычурных украшениях, с короной на голове и в бедняцком чепчике, женщины, дети, мужчины. Среди толпы угадывались и разукрашенные тела аборигенов, шаманка Заремия с повязкой на глазах, доктор Домтен, несколько Серых Лиц. Они молча воззрились на капитана без осуждения, но с мольбой в глазах.
"Мы – Ки'атан. Не вдавайся в подробности и не требуй объяснений, не буди порок фантазии в своей голове и не ищи ответа в моих глазах. Мы – дух смерти, олицетврение всех умерших этой земли. Ты прикоснулся к истории, которая тянется уже почти 500 лет и не собирается останавливаться. Ты стал частью того человека, который как мог скрывал своё существование и действовал без шума и тени. Смотри."
Глаза тысяч и тысяч людей закрылись и Антуан, также закрыв глаза, убрал руку с головы Девриена и перенёс её к грудине. Мощным толчком невиданной силы капитана ударило в грудь и мысли его зароились с огромной скоростью. Он видел кровавые казни, заброшенные места, дикие и глухие леса, бесплодные степи, что тянулись на сотни и сотни километров. И лица. Сотни людей разного статуса, бастарды и короли, маленькие дети и дряхлые старики, молоденькие девушки и сварливые старухи. Первым стал Домике Герцике и его лицо побагровело, залилось кровью. Следующим был Антуан Герцике и его лицо также было забрызгано кровью. Следом шли Первые Графы Конферии, один за одним, затем их жёны, дети, внуки и правнуки. Снова короли, но уже из других времён, в других одеяниях и другой внешности. Дети, от нескольких месяцев до 15 лет – алая пелена застилала и их. Лица табуном проносились в голове Девриена, разрывая её на куски. Затем поток лиц сильно замедлился и Девриен уловил последние из них – король Рене Шерридан и своё собственное лицо.
"Теперь ты знаешь. Знаешь и то, почему все беды сваливаются на твою голову. Знаешь, зачем мы здесь. Прерви порочную цепь. Стань тем, кто упокоит гневную душу преданного принца. Закончи историю Падшего."
Капитан с огромным усилием открыл глаза и увидел перед собой Миру и близнецов, которые тут же радостно обхватили его руками и стали причитать:
– Ты нас досмерти напугал, поганец!
– Чёрт возьми, ты живой...
– Ох, слава богам ты очнулся...
Девриен неуверенно поднялся на ноги, снова чуть не упал на землю, благо, его во время подхватили заботливые руки, а затем тряхнул головой и потёр виски руками.
– Это было... До невозможного реально.
– Что стряслось? С тобой уже такое случалось, когда только убили доктора Домтена. Это ведь дух, да? – серьезно спросила Мира.
– Да, это был дух. Он назвался Ки'атан, дух смерти и всех умерших. Поверить не могу, там были все! Домтен, павшие Серые Лица, короли и их дети, обычные оборванцы, которые, возможно, до сих пор лежат где-то в трущобах или в канаве!
Близнецы скептически посмотрели на Мирабель, а затем на Девриена и серьезно спросили:
– Девриен, мы не знаем точно, как действует это лекарство. – сказал Макс, а затем продолжил говорить Рокс: – Оно может вызвать галлюцинации, бред, помутнение сознания – цветки камницы достаточно ядовитые, выварка же не убивает яд, а концентрирует его. Ты уверен, что все было именно так?
– Он показал мне момент обмана Лока. И его же лет через 50, уже стариком. Он возвращался на Пятый, находился в Зареме за какой-то книгой и увидел статую-нетерака, на которой была накидка его брата. Ему он пообещал отомстить каждому из графской семьи Конферии, всем предкам и ближайшим родственникам и книга должна была помочь ему создать "жизнь из чертогов смерти". На очереди – король Шерридан. А после... – он запнулся и исступленно посмотрел на свои руки, – после буду я.
4.
Спустя несколько дней по городу прокатилась счастливая весть – грандиозный пир в честь славного героя Зарема! Приглашены абсолютно все, без каких-либо ограничений по росту или весу, по весу кошелька или по количеству золотых пуговиц на рукаве.
Люди буквально заболели идеей показать себя во всей красе. Каждый, кому своевременно приходила карта-приглашение, тут же начинал метаться сначала по своему дому, а затем, не найдя в шкафах ни одной пристойной вещи для светских вечеров, и по самому городу, заглядывая то в бутики с красивой одеждой на манер королевских одеяний, то в портняжные лавки, где можно было приодеться подешевле и по своим меркам. Тонны помады для волос и туши, десятки килограммов пудры и увлажняющих мазей с ароматными маслами, целые амфоры, полные духами и благовониями – скупали все и всё под чистую, оставляя аптеки и парфюмерные лавки буквально голыми, будто они только-только открылись и не успели выставить товар на полки.
Люди всем скопом забегали в музыкальные академии и дома искусств, где усердно учились танцевать. Неумело перебирая ногами, они косо посматривали на таких же неудачливых партнёров, словно подозревая их в какой-то мерзости или похабных мыслях. Мол, "Я, так-то, умею и танцевать, и со вкусом одеваться, но травма заставила меня переучиваться делать и то, и другое. Так всё и было!". Им было до невозможного стыдно признаться самим себе, что всё это чертовски глупо – и наряды, и косметика, и обучение танцам. "Но пир! Я же никогда не был на пире, где будут присутствовать все именитые личности этого города!" – думал каждый из них, и мысли эти отгораживали стыд стеной из уверенности с лёгким налётом быстро приобретённой глупости.
Потерянные действовали с небывалый скоростью. Деньги расходились на всё, о чём только можно было мечтать простому горожанину: сотни и тысячи бутылок с вином и бродившим мёдом; столы, ломящиеся от вкуснейшей еды от лучших поваров из других городов; яркие и броские украшения, огоньки, фонари, мишура; бордели со всех уголков Зарема отправляли девушек поближе к Центральной площади; нанято с десяток бардов и менестрелей, заучивших полюбившиеся местному населению песни. С помощью десятков добровольцев, посчитавших за счастье помочь в организации такого чудесного праздника, Потерянные за считанные дни украсили дома вокруг площади и саму площадь; выстроили ряды из крепких и широких столов, на которых должна была расставляться вся выпивка и еда; выстроили небольшой приятно украшенный эшафот, с которого должен был толкнуть речь хозяин вечера и организатор этого скромного торжества.
Вдоволь набегавшись по городу и с огромным удовольствием потешив собственное самолюбие после удачного танца или идеально подобранного платья, мужчины и женщины лениво и сонно пролеживали дыры в кушетках и диванах. Нынче не до работы – такое событие на носу! Они любовались собственными нарядами и словно сытые коты глядели в смеркающиеся небеса и осторожно выглядывающую луну. Лёгкий трепет от предвкушения начисто вышиб из головы те баснословные суммы, какие люди отдавали за пару ботинок, за одну-единственную брошку, за урок танца! Довольные собой, горожане один за одним гасили в комнатушках фонари и сладко засыпали с улыбкой на лице.