Итан поглядывал на Миру, сидя у окошка лазарета и частично улавливал её мысли.
«Наверняка, она сейчас сидит и корит себя за то, что никаким образом не может помочь людям вокруг. Ей надо идти вместе с Девриеном, обязательно надо, но она сомневается в собственных силах. Но сомневаюсь ли я сам? Чего мне самому ждать от такого глубоко неразумного действа, как военный поход? Разве что...»
Именно. Смерти от рук собственного сына. Итана затрясло от одной мысли о том, как Самуэль, "Бурый", отрывает его голову и торжествующе поднимает к самому солнцу.
«Пусть так! Боюсь ли я смерти после стольких лет жизни? Да ни за что! Будь Самуэль хоть десять раз богом – я бы не посмотрел на него со страхом. Бояться собственного сына! Не бывать такому.»
Такие мысли благотворно повлияли на состояние Итана. Он слегка встрепенулся, распрямил спину и уверенно побрёл к остальным стражникам, дабы оказать им помощь.
Девриен, стоя у голубятни, отстранённо наблюдал за своей будущей командой, над которой придётся взять нелёгкое главенство. Нет, ему не впервой руководить таким количеством людей: во время морских сражений под его началом были десятки кораблей, на одном из которых было самое малое тридцать человек. Но это... Другое. Совсем другое. Он не сомневался в Зексе, благосклонно наблюдал за своими старыми друзьями Тотменами, каким-то внутренним чутьём почувствовал, что и Мира не даст слабину в ответственный момент. Особенно, после слов Серума о ней.
Но люди. Ему думалось, что они не совсем понимают, с чем им придется столкнуться. Это ведь не сон и не галлюцинация, не простые байки и рассказы местных пьяниц, которые в "одиночку замахали десять таких". Они реальны, наполнены кровью, в которой растворён отвратительный наркотик, дарующий сверхчеловеческие силу и живучесть. Они не смогут просто отмахнуться от них, сделав финт мечом – Потерянные его просто не заметят и рубанут с непредвиденной для новых стражей силой. Но пока она амбициозны и целеустремленны, пока в них течёт ярость и пренебрежение к любому из этих тварей – с ними можно работать, их можно успешно направить в нужное русло и сделать из них если не армию, то устрашающее орудие мести.
Братья подошли к Огюсту, стоящему в прохладной тени Дома Стражи, и протянули ему две части очень старой и невероятно потрёпанной карты, которой можно было легко дать не одну сотню лет возраста. Развернув её, Девриен увидел хорошо прорисованную местность близ Суты, с названиями сотен мелких речушек, небольших пролесков, маленьких холмиков и никому доселе неизвестных крохотных посёлков. Десятки дорог, в прошлом соединявших город с небольшими деревнями и достаточно крупными лесами, также были подписаны согласно направлениям, от города к месту. "Сута – Молдень", "Сута – Чингарский лес", "Сута – гряда Погибель".
– Взгляни-ка сюда, Девриен. – сказал Макс и ткнул пальцем в небольшую точку, какой на карте отображались небольшие деревни, и провёл пальцем по тоненькой дорожке до одной из крупных деревень.
– "Сута – Храм Пустоты"? Что это за место? – с лёгким трепетом сказал капитан.
– Главный храм церкви Второго поколения. Ты знал, что во время правления близнецов Паоло и Люси Герцике была полностью упразднена церковь? Все храмы, молитвы, песнопения, изображения – всё пало в огненную бездну.
– Интересно. Но какого же года карта?
– Около 520 года до нового летоисчисления. А близнецы, прозванные за спинами "Святыми Безбожниками", родились в 622 году. Сотня лет без церкви. И если честно, то для Второго поколения это было чертовски неудачное время.
– Кто строил храм? И каким образом здесь замешаны Лок и Потерянные?
– Приказ на постройку единственного, но невероятно масштабного и необычного храма отдал Домике Герцике, который стал править с 15-летнего возраста. Но с первоначальным планом не срослось – небольшой алтарь, который был провозглашён священным, стоял на своём месте ещё без малого 30 лет, пока за новый план более скромного, но не без излишнего пафоса взялся его сын.
– Антуан?! – сказал Девриен и тут же ощутил всем нутром разливающийся холод.
– Именно. Брат Лока, который до возможности стать наследным принцем ударился в архитектуру и иконопись. Он был глубоко верующим человеком, потому посчитал такое грандиозное сооружение, как главный храм Церкви Второго поколения, несбыточной мечтой, за которую ему предстояло взяться руками и ногами.
– И, видимо, совсем неудачно. – подметил капитан, у которого в голове складывалась достаточно печальная и трагическая картина.