Главная башня – по совместительству, маяк – называется Луч, и является самой высокой башней на всех Четырёх. Первоначально он был создан в виде огромной остроконечной свечи, в основании которого со временем стали появляться дома и постройки для его обслуживания. Дома эти разрослись настолько, что заполонили небольшой остров, где и была построена башня, заселив все берега в виде полукруга. И форма поселения, и форма самого маяка-башни создали народное название – Мечехвост, которое надолго застряло в обиходном лексиконе местного населения, вплоть до реставрации маяка в 30 году нового летоисчисления.
– Впечатляет. Никогда не бывала в Суте. – восторженно заговорила Мирабель, глядя на горящий в лучах заката город.
– До Суты ещё около тридцати километров. И боюсь, побывать в самом городе у нас не получится. Посмотри правее, прямо за отлогим обрывом. – сказал Серум и указал на светлое пятно среди уже чернеющего в сумерках леса.
– Фонари. Много фонарей. И такое ощущение, будто...
– ...Муравьи бегают. – перебивая друг друга сказали братья.
– Осталось всего ничего. Пройти через эти узкие тропы к Храму и... Встретить свою судьбу.
– Какое неприятное выражение. – сказала Мира, скорчив брезгливую мину.
– А лучшего у нас и нет. – ответил Девриен и уверенно прыгнул вниз на каменистую горку, по которой быстро заскользил, раскидывая мелкую гальку в стороны. Также сделали и остальные стражи.
Запах.
Продираясь сквозь невыносимо узкие лазы и ходы, небольшой отряд Фёрта постоянно оглядывался назад. Уверенности в том, что Огюст либо обошёл, либо быстро перебил всех Потерянных, прибавлялось всё больше. Они неоднократно слышали хруст тонких веток под их ногами, громкую речь на привалах и запах дыма от их костров. Потому Потерянные всё меньше отдыхали и большее время находились в пути, однако выбранная ими тактика – пытаться запутать отряд капитана среди тяжело проходимых участков – оказалась мало эффективной. Из-за большой усталости они всё меньше времени уделяли сокрытию следов и тщательной проверке путей, по которым они ведут их отряд. Уже не раз случалась неприятная оплошность, в связи с которой они вели отряд по короткому пути, а не по усложнённому.
Огромной помехой стало и то, что Дурмана никто из них не видел ровно с того момента, как Фёрт раздал крошки ночным патрульным. Он единственный получил полный флакон, которого всё же не хватало для удовлетворения возросшей необходимости. Сейчас они были на максимально допустимом уровне контроля над собственным телом. Случись какая ссора – они бы поубивали друг друга без всякого разбирательства, просто потому, что накопившуюся энергию и агрессию, кроме как на дорогу, они тратить не могли. Они не охотились и не тренировались, не встретили на пути ни одного странствующего торговца, не вступили в открытый бой с отрядом Огюста. Сейчас они абсолютно молча двигались в направлении Храма и мысленно молили Мастера о том, чтобы их страдания прекратились лучшим из возможных способов.
Протискиваясь сквозь очередной чертовски узкий проход, один из Потерянных слегка застрял и вытолкнул собственное тело, поранив об острые камни руку. Алая кровь побежала по ладони и закапала с кончиков пальцев прямо на сырую землю.
Как только первая капля упала на мокрый камень, отряд Фёрта тут же остановился. Почти все из них закрыли глаза и стали принюхиваться к миллиардам различных запахов. Обоняние серьёзно обострилось, позволяя различать среди запахов мокрого и сухого камня запах земли, запах насекомых, приносимый попутным ветром запах воска и церковных свечей, запах дерева и свежей еды. И его. Запах Дурмана, растворённого в крови.
Со второй каплей, упавшей на утоптанную землю, они обернулись на него и стали пожирать глазами. Запах Дурмана вызвал экстаз в их сознании, отправил в Рай и обратно, лишь бы они насладились этим ароматом ещё. Кое-кто уже начал облизываться, блаженно закатывая глаза. Не устоял даже Фёрт: нервно оглядываясь на Потерянного с раной он глумливо хихикал и с улыбкой, полной смеси отвращения и вожделения, оскалил зубы.