«Обожаю эту историю. Старик тебя обманул, прям таки гордость берет. Хе-хе. Но мне запрещено говорить истину этих слов, последний из Первых наложил запрет, которого я не могу нарушить.»
– Ты… Ты же не появлялся у меня в голове так часто… Здесь что-то не так.
«Огюст… Девриен. Ай, ладно. Да, скоро начнется кое-что очень дикое. Не зависит от нас, но я! Хе-хе, ты же меня знаешь. Я тебя не брошу.»
– Дикое? В каком смысле?
«В самом прямом. Так, я тебя предупредил, без обиняков! Нам пора идти. Точнее тебе. Я дам тебе знать…»
«Интересно, как же я выгляжу со стороны, когда мысленно общаюсь с духом давно павшей цивилизации, не обращая внимания ни на какую деталь окружения? Я похож на статую? Может, как навостривший уши волк? Или просто как идиот?»
– Да, пора. Не думаю, что в такую рань тельце доктора Домтена уже успели обнаружить.
И он был прав. Прибыв на место с одним из подчиненных, которому он наплел выдуманную историю о неназванном информаторе, он увидел табличку на двери, которая гласила: «Аптека. Стучитесь, возможно, открыто.»
– «Ночная» сторона. Ты же знаешь, Зекс, что доктор Домтен не спал ночами, торгуя даже тогда, когда все кабаки были закрыты?
– Так точно, капитан. Его спиртовые настойки на травах «Для лучшего кровообращения» пользовались бешенной популярностью именно из-за таких ночных продаж.
– Её не перевернули. Всегда переворачивали. Либо сам доктор, либо его слуга, из Хиллброук, что на юге.
– Мало ли, капитан. Никто не идеален, могли и забыть.
– Ну… Что-то мне подсказывает, что дверь нам не откроют. – Капитан с силой постучал в дверь. Без ответа, конечно же.
– Эээ… Я знаю, что он затворник. И он бы открыл эту дверь. Однако, он больной человек. Чёрт, от этого не лучше. Ваши предложения, капитан?
– Выбей.
– Есть, капитан.
Не прошло и 30 секунд, как прочная дверь с отлично сделанной соседским мастером табличкой вылетела внутрь лавки прямо на столик из лакированной стальнины. Уголок с выточенными буковками обломился и улетел куда-то вглубь комнаты. Каменный ящичек с монетами упал на пол, рассыпав содержимое по всей комнате.
– Тебе кто-нибудь говорил, что городская стража – не джаггернауты, способные в одиночку разнести дом на куски? – Капитан с удивлением смотрел на сержанта, который с виду не отличался ни большой массой, ни стальными мускулами.
– Видимо, петли совсем проржавели, хотя по ним и не скажешь. С другой стороны – это же врач, химик. Сколько в его кителе было дырок от всяких кислот? Может, разные пары от неведомых лекарств и подточили со временем металл…
– Ладно, не заморачивайся. Пошли заглянем внутрь, если ещё не поздно кого-то спасти.
Поздно, конечно же. Выбитая дверь навела беспорядок в парадной, где стоял столик-касса, но даже среди кусков дерева и осколков камня было видно, что ничего особенного доктору не довелось оставить на кассе.
– Уф… Ну и вонь. М-да, он лежит тут точно больше пары дней.
На кресле находилось тело доктора, опухшее и оттого становившееся ещё более толстым. В некоторых местах, преимущественно на шее и груди, кожа начала отходить струпьями, разнося гнилостный запах по всей комнате. Еда на столе иссохла, мясо почти почернело, а хлеб с соусом покрылся зеленовато-желтой плесенью.
– Да, неделю или около того.
«153 часа 43 минуты и 25… 26… 27 секунд. Хе-хе.»
– А еда и того больше. Видимо, здоровье совсем подкосило аппетит старого доктора.
На полу, среди крошечных щепочек стальнины, играли на свету, как маленькие драгоценные камни, осколки красного стекла и ещё целая шлифованная пробка. Вперемешку с осколками всё таким же металлическим блеском отливали крупицы порошка, видимо, оставшегося на дне флакончика.
– Хм. Даже так. Когда я в последний раз видел Дурман, то порошок был насыпан в небольшой кулек из вощёной бумаги, мясники в такую окорока заворачивали. А тут, видимо, был стеклянный флакон с пробкой. – капитан взял пробку тонким платком и поднес к лицу. – Шлифованная. Засечки как от наждачной бумаги на горлышке флакона и самой пробке прочно держали их вместе. Не дурно.
– Почему вы подумали про Дурман, капитан?
– Много раз видел этот черный порошок, что переливается как крупные гранулы местного пороха. Это точно он.
– И доктор… – Зекс только подумал о том, что старый добрый доктор, продающий по ночам настойки на спирту для местных забулдыг, мог баловаться дурманами, как сразу отсек эту мысль и подумал о другом.
«Нет, не баловался. Целенаправленно употреблял. С его-то болями… видимо, других вариантов уже не оставалось.»