В раскуроченный дверной проём медленным шагом вошёл Бурый.
– Отпустите его, Мастер. Он действует необдуманно.
– Не сомневаюсь, Самуэль, но он говорит правду. На какой-то момент мы все забыли, ради чего свершилось то, чего я ждал так долго.
– И это правда? Он выплюнул всю злость, что съела его изнутри за те несколько дней, что он обходился без Дурмана.
– Именно это его и гложет. Он не может изрыгнуть вязкую, дикую ненависть ко всему тому, что окружает его вокруг, пока единственная спасительная пелена, закрывающая его глаза, не падает ему в ноги. В его случае злость – это правда.
Лок подошёл к одному из каменных столов и достал чистый платок, на котором лежало несколько крупинок какого-то сора. Аккуратно подхватив его ладонью, он сдул сор прямо в лицо Фёрта и отошёл на шаг.
Попав в раскрытый рот Лживого, сор быстро растворился на языке, разбегаясь по горячей алой крови. Красное сияние постепенно угасло, мышцы расслабились, глаза устало закрылись и Фёрт мешком свалился на пол. Минуту-другую он приходил в себя, пытаясь подняться на ноги, однако бессилие одолело его окончательно, и он лишь безвольно лежал на полу, шумно вдыхая и выдыхая прохладный влажный воздух пещеры.
– Вы моя опора в этом деле. Мои дни сочтены и я не боюсь признаться в этом. Невозможно обманывать Смерть раз за разом в надежде на то, что она забудет о тебе. Потому это место со всеми его секретами и тайнами перейдёт в ваше распоряжение сразу после моей кончины. И если вам достанет сообразительности, то вы поймёте, что именно следует сделать со всем этим богатством.
Фёрт, придя наконец в себя, облокотился на Бурого и всем видом просил поддержки. Он словно постарел лет на десять, мгновенно приобретя круги под глазами и тонкие морщины на лице вкупе с общей чрезвычайной усталостью всего тела. Подхватив Лживого под бок, Самуэль холодным и бесчувственным тоном спросил у Лока:
– Они совсем близко. Может быть, даже будут здесь через несколько минут. Поэтому, мне нужно знать...
– Боюсь ли я смерти? Конечно. Не боится смерти лишь тот, кому нечего оставить. А я оставил недостаточно.
Удовлетворившись этим ответом, Бурый кивнул и потащил Фёрта прочь из Зала Пустоты. Стоило им отойти на несколько шагов, как Лок в очередной раз окликнул Самуэля и бросил ему два под завязку наполненных флакона с Дурманом.
– Это последние. Примите оба.
– Спасибо, Мастер... – промямлил Фёрт и вяло побрёл вместе с Самуэлем на поверхность, оставив Лока наедине.
– Никогда бы не подумал, что запах смерти будет так зловонен. Надеюсь, она, Смерть, сейчас ликует. – прошептал Лок и упал на колени от пронзительной боли в груди, которую в этот раз даже не пытался заглушить.
Часть седьмая. Битва.
Храм Пустоты.
– Это последняя передышка перед битвой. Храм находится за мелкой лесной полосой, обойти которую – дело десяти минут. Посему – ешьте, пейте, отдыхайте. И держите в голове, что эта грандиозная битва является верхом вашей службы народу славного города Зарема. Сейчас вы часть очередного свершения в истории. Часть великолепного события – свержения отравляющего разум и тело не только города, но целого материка на протяжении уже многих-многих лет. Будьте храбрыми, сильными и отважными, как Серум Зекс. Не бойтесь своих слабостей и превозмогайте их, словно Мирабель Торлийская, урождённая Блоссом. Используйте хитрость и коварство ума дабы шокировать врага своими сознательно необдуманными поступками – пара братьев научила меня этому, и я им благодарен. Дерзайте, рубите и принимайте Смерть как старую подругу – так говорю вам я.
Практически никто из сотни новых стражников, являвшихся обычными горожанами, не знал упомянутых имен, но речь прозвучала настолько пафосно и ободряюще, что бурные овации не заставили себя ждать. Ликующая толпа хлопала и зычно кричала не менее ободряющие слова в ответ, так, что все голоса слились в непонятную кашу, которая, однако, выражала общее удовлетворение и уверенность.
Мира, заслышав своё имя, покраснела и смущенно уткнулась лицом в плечо Макса. Зекс, довольно ухмыльнувшись, скрестил руки на груди, а близнецы, со свойственной им хитрой улыбкой, обняли друг друга за плечи.