Словом, Потерянные не показывали своего возмущения, которое росло пропорционально их ухудшающемуся состоянию. Страх перед гениальным алхимиком, который пережил всех своих врагов и, не скромничая, стал тем, кто их погубил, не давал повода усомниться в том, что перед ними далеко не обычный человек, вражда с которым может стать губительной для всех них – и пусть их несколько тысяч. Его это не остановит.
Девриен осмотрительно выждал в лесной полосе около получаса, наблюдая за тем, как Потерянные не делают ровным счётом ничего, что могло бы взволновать или создать опасность для их плана. Потому надо было действовать.
2.
– Отпусти меня. – грубо промычал Фёрт и отпихнул от себя Бурого.
Всё ещё находясь в лёгком шоке от действий Лока, он свалился на холодный влажный пол одного из коридоров Храма Пустоты. Тяжело дыша, он всё никак не мог прийти в себя, ощущая невероятную слабость и дикую боль во всём теле.
– Он чуть не убил меня. Легко и просто, будто я совершенно ничего не значу в этой истории.
Бурый холодно смотрел на то, как Лживый медленно и болезненно корчится на полу. Бесшумно вздохнув, он достал один из флаконов с Дурманом и зубами вытянул шлифованную пробку, выплюнув её в стену, при этом разбив на сотни крохотных красных осколков.
– В тебе ещё чертовски много сил, Бурый.
– Держи.
Он аккуратно протянул Фёрту флакон, приподняв его голову. Миг – и пустой флакон также улетел в стену.
С диким, безудержным ревом Фёрт заголосил на весь Храм. Долгим эхом этот звук отражался от стен, пустых коридоров, самой пустоты под Храмом. Казалось, что всё монументальное сооружение вибрирует в первобытном страхе перед этим человеком.
На секунду Бурому показалось, что жизнь в Фёрте погасла. Что те манипуляции, которые с ним проделал Мастер, лишили его возможности наслаждаться чарующей силой Дурмана. Глаза потухли, словно два стеклянных шара уставившись в чёрный потолок невысокого коридора. Дыхание практически остановилось, а тело обмякло. Но уже через пару секунд он громко вдохнул и, сделав кувырок, поднялся с пола и крепко встал на ноги, разминая шею и пальцы.
– Я почти забыл, насколько это волшебно. Насколько это великолепно и ни с чем не сравнимо – чувствовать себя непобедимым.
Бурый молча опустошил флакон, раздавив его голыми руками практически в пыль. Мышцы во всем его теле напряглись, набухли все вены, чудовищный оскал заменил его холодное безэмоциональное выражение лица. Кожаный доспех на спине затрещал, но выдержал и не порвался. Минуту спустя он снова пришёл в свое обычное – почти металлическое, механизированное – состояние.
– Впечатляет. – Фёрт ещё раз громко рявкнул, в очередной раз окатывая стены Храма своей неудержимой яростью. – Да!
– Ты пойдёшь на поверхность. Я чувствую, что они очень близко. Позволь им увидеть Выжигателя и уводи его внутрь Храма, на первый уровень. Там достаточно места, чтобы он смог там разойтись. Я останусь с ним и дам им отпор.
– Не боишься за Храм? Эта махина может разнести здесь всё на кусочки, особенно во время боя.
– Я за этим прослежу.
Фёрт ухватил Бурого за пятерню и сильно сжал.
– Удачи, Самуэль.
– Не зови меня так.
Хохотнув, Фёрт с привычной для него сногсшибательной скоростью помчался на поверхность. Бурый же неспешным шагом побрёл на первый уровень, который был широченным залом, в котором какое-то время, судя по рассказам Мастера, находился трон Церковного Высшего, который мог помериться властью с самим королем.
Дойдя до богато украшенного зала, он довольно улыбнулся, разглядывая невероятные по своей красоте вещи. Золотые кубки и подсвечники на десятки свечей, стоящие на больших и высоких тумбах из стальнины, украшенные невероятной росписью и резными рисунками – всё заботливо было вычищено от земли и грязи Потерянными и расставлено на свои места. Полы, выполненные из прекрасного чёрного мрамора с синеватыми прожилками из различных минералов, играл в свету факелов, отчего создавалось впечатление, будто синее свечение преображалось в небольшие светящиеся трещины. На потолке, который выдержал разрушающее воздействие, утянувшее Храм под землю, висели тяжеленные круглые канделябры из бронзы, украшенные сотнями драгоценных камней. Около десятка канделябров создавали уютное тёплое освещение.
К трону Церковного Высшего, который также был очищен от воздействия природных сил, вела бархатная дорожка с тесьмой из золотых нитей. Вдоль дорожки в полу было выбито две колеи, в которые в древние времена засыпали горящий уголь. Сейчас колеи были засыпаны золотыми монетами и драгоценными камнями – лишь малая часть всех богатств, нажитых Мастером за сотни лет.