— В августе переехали.
— Сколько там вначале врачей работало? Пять, — уткнувшись в текст, пересчитал Виктор, — її теперь пятьдесят. Ну вот! Решили расширяться, наняли топ-менеджера, а он, видимо, дал указание нанимать наивных гражданок, падких до легких денег и преступно нажитых капиталов…
— Нет, деньги тяжелые, а он хороший, — серьезно ответила Наташа.
— Кто?
— Генеральный директор.
— Сколько лет? — напрягся Виктор.
— Молодой, — отмахнулась Наташа.
— Тогда ладно… Однако! — Он снова углубился в текст… — Инвестиции-то составляют больше десяти миллионов баксов. И кто у них учредитель? Чьи дровишки?
— Нигде не написано, я тоже внимание обратила.
— Ладно, не наша печаль. Не горюй, Наташа, устроим тебя на работу. Ты как с компьютерами, ладишь?
— На уровне пользователя.
— А английский у тебя как?
— На уровне переводов.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Что у тебя есть шансы. В нашей конторе, где я человек не последний…
— Я больше в незнакомый коллектив работать не пойду, хватит! И потом, спасибо, конечно, за участие, но… Как бы это выразиться…
— Не лезь не в свое дело?
— Ну я не хотела так резко, но… Мне нужно в себя прийти и самой определиться, что дальше делать. Самой, понимаешь?
— А-а, — протянул Виктор. — Ну ладно, определяйся. Не буду мешать.
Он встал, направился в прихожую. Наташа и хотела его удержать, но в то же время и не хотела. Раздражал он ее своей чрезмерной опекой… Или отвыкла она от этого за десять лет холостой жизни? Так или иначе, она заставила себя остаться на Месте.
Из прихожей послышалось короткое:
— Пока!
Хлопнула дверь. Дуся, дремавшая на диване, распахнула желтые глаза, уставилась на Наталию.
«Ну и дура!» — прочитала Наташа в ее взгляде.
— Сама знаю! — огрызнулась Ковригина.
Сама знаю, что похожа на вздорную кошку, которая хочет подружиться с котом, но едва его вводят в дом, бьет наотмашь лапой… Что за характер? Расстроенная, она прошла в прихожую, чтобы погасить свет. На столике лежала визитка. Под фамилией «Туманов» и номером телефона была сделана приписка: «Поумнеешь, позвони».
Понятно, продолжаем телепатировать… Ладно, жди, когда поумнею.
Настроение тем не менее улучшилось.
Вячеслав Иванович Грязнов заявился на Большую Дмитровку вскоре после возвращения из Питера. Едва разобравшись с неотложными делами, он заехал к Турецкому, дабы продемонстрировать свежий шрам — украшение настоящего мужчины и отчитаться о путешествии из Петербурга в Москву. То есть наоборот.
— Господи, Славка, как тебя угораздило? — разглядывая шрам, с некоторой даже завистью спросил Турецкий.
— Так ведь на охоту ездил! — весело откликнулся Грязнов, извлекая фляжку с коньяком. — Соскучился я по тебе, черту! Давай дернем по малой! За начало петушиного года.
— Без возражений! А то здесь без тебя и выпить не с кем, у меня прямо-таки кислородное голодание…
Друзья чокнулись, выпили.
— Ну рассказывай! Я пока кофе сварю.
— Отлично! Я уж соскучился по твоему кофе. Где Ириша его покупает?
— Это к ней, я не в курсе.
— Как они отдохнули с Ниночкой?
— Спасибо, хорошо. Ладно, ты мне голову не морочь, рассказывай. И в подробностях!
— Ну что? Можно сказать, охота вышла удачной…
Вячеслав начал живописать питерские события, Гурецкий слушал и колдовал над кофеваркой.
— В итоге за шесть дней раскрыли преступление, поймали и изобличили преступников. А все благодаря кому? Благодаря мне!
— Естественно! — хмыкнул Турецкий. — Ты самим фактом своего присутствия способствовал раскрытию… Не мог же Гоголев позволить себе оплошать.
— Дело не в тем, а в тем… Твой покорный слуга вовремя вспомнил ключевое слово! Вернее, разговор. Помнишь, Гоголев рассказывал о своем возвращении из деревни? Как он в одном купе с бандюганами ехал?
— Помню, — улыбнулся Турецкий. — Это те братки, что его по перрону бегать заставили?
— Ну да. Гоголеву нашему как видение было свыше: не связывайся, це раскрывай себя! Прикинься мышкой. Что он и сделал. И услышал из пьяного разговора о существовании некой клиники, где «наш брат бандос завсегда отлежаться может». Я ему об этом разговоре и напомнил. Нашли эту клинику! С громким именем «Престиж». А что? Укрывать бандитов — это нынче весьма престижно!
— М-да. — Александр разлил кофе, закурил. — Как говорит моя жена моей дочери, когда Нинка манкирует геометрией, лишних знаний не бывает!