— Очень вкусно, — благодарит Олли, стараясь быть вежливым.
Это он о воде. Ничего глупее Олли в жизни не говорил, и если б я не был так ошарашен, то наверняка обделался бы от смеха. Но сейчас я даже не улыбаюсь. Просто стараюсь запомнить получше — на будущее.
— Как вас зовут? — спрашивает она.
— Меня — Бен.
Она делает пару шагов ко мне, протягивает руку и дважды поглаживает мою щеку тыльной стороной пальцев, словно я ее кошка или бойфренд.
— Приятно познакомиться, Бен. А тебя?
— Олли, — отвечает Олли, отступая на шаг назад.
Но она подходит к нему вплотную и похлопывает по макушке:
— Какие чудные волосы. Это у тебя от мамы или от папы?
— Э-э… думаю, от мамы.
— Должно быть, она очень красивая.
Олли пожимает плечами и морщит нос.
— А я свои слишком часто красила. — Она запускает пальцы в прическу, будто выдирает пух из ковра. — Теперь они уже никогда не будут как раньше.
Она вздыхает, словно ей становится скучно, но вдруг приходит в возбуждение от новой идеи:
— Позвать Карла?
Не сто́ит, хочется сказать мне. Или придумать что-нибудь смешное, чтобы дом перестал казаться таким жутким, но я не решаюсь и молча киваю.
К лестнице она и не думает идти, а просто задирает голову и громко кричит в потолок:
— КАРЛ! КАРЛ!
Затем склоняет голову набок и вздергивает брови. Мы все ждем ответа, но ничего не происходит.
— СПУСКАЙСЯ СЮДА, КАРЛ! — кричит она. — К ТЕБЕ ДРУЗЬЯ ПРИШЛИ!
Ответа по-прежнему нет, но слышен глухой удар и быстрый звук шагов.
— Значит, вы… — Она замолкает, явно придумывая, что бы сказать дальше. — Э-э, в одном отряде с Карлом?
— Отряде?
— Вы ведь его друзья по отряду? Он все время жалуется, что все остальные мальчишки там… полудурки или что-то вроде того, но вы оба кажетесь вполне милыми ребятами.
— Мы… мы просто соседи, — говорю я.
И тут в дверях появляется Карл. Он замечает нас, и лицо его каменеет. Видно, что он вне себя от злости, только это не злость нормального человека. Это что-то совсем другое.
— Что вам здесь нужно?
Он говорит почти шепотом, но лучше бы он орал. Было бы не так страшно.
— Просто решили заглянуть в гости. — Голос у меня заметно дрожит.
— Я же сказал — не приходить сюда.
— Карл! — вмешивается его мама.
Но тут со стороны двери раздается скрежет ключа в замке. Мама Карла дергается и застывает, как от удара током. А затем вертит головой, словно она у нее на шарнирах, смотрит на беспорядок на кухне, срывается с места и начинает лихорадочно споласкивать стаканы и распихивать все обратно по шкафам.
— В сад, — приказывает Карл. — Быстро.
Мы даже не успеваем сообразить, что происходит, а он уже выталкивает нас через заднюю дверь.
И вот мы снаружи. Карл старается не смотреть на нас. Я не знаю, злится он, или ему стыдно, или он расстроен, или еще чего. Но впервые он выглядит растерянным. Одного взгляда на его позу достаточно, чтобы понять: драться с нами он не собирается.
Зря мы все-таки сюда пришли.
Трава достает нам до колен. Судя по разросшейся растительности, когда-то сад был нормальным, но все это в прошлом. В дальнем углу — поникшее старое дерево. Карл идет к нему, старательно пряча лицо. Начинает подбирать с земли подгнившие яблоки и с силой швыряет их об забор. Но после нескольких шлепков прекращает и просто стоит.
На мгновение мне кажется, что он вот-вот расплачется, и одна лишь мысль о том, как он плачет, пугает меня больше, чем все остальное. Уж лучше бы он на нас наорал. Или набросился с кулаками.
Отчасти я понимаю, что должен подойти и как-то подбодрить его. Реально же мне хочется совсем другого. Мне хочется запустить гнилым яблоком прямо ему в лицо и сказать, чтобы он проваливал на все четыре стороны и навсегда оставил нас с Олли в покое. Лучшего момента избавиться от него просто не придумать.
— Хорошая у тебя мама, — говорит Олли. — Очень приветливая.
Тело Карла остается таким же неподвижным, но голова поворачивается, и он смотрит на Олли как на законченного придурка. Повисает долгое молчание.
— А что это за отряд? — спрашиваю я.
Он не отвечает. Но я не унимаюсь:
— Что это — отряд?
Теперь он смотрит на меня, но по-прежнему молчит.
— Это там, куда ты ходишь в школу? Или это вместо школы?
Олли таращится на меня, словно я спятил. Карл не двигается и ничего не отвечает, но его дыхание заметно учащается, и я буквально вижу, как энергия все плотнее сжимается пружиной у него внутри. И вот-вот раздастся щелчок. Он либо сядет прямо там же на землю и разревется, либо у него сорвет башню. Я знаю, что надо остановиться, но уже не могу.