И без того морщинистое лицо сельчанина совсем смялось в лепешку. Губы разъехались в надменном оскале:
— Чего-о-о? Стервятники! Черви! Я вам, суки, щас покажу, щас вы у меня переждете!
За все время перепалки Макс неотрывно следил за тем, что происходит за спиной у деда, там, в поле, поначалу размытое, а затем все ближе и ближе, на околице, на подъездной дороге, в заброшенных огородах, с деревьями, словно охваченными пожаром, как оно подбирается, наползает огромной, маслянисто блестящей, темно-коричневой массой, словно лавина, сплошная и неотвратимая….
— Назад посмотри, — сказал Макс.
Оскорбленный дед прищурился, направляя дуло прямо в живот пустыннику.
— Дерзишь, падла!
— Назад, говорю, — Макс доверительно и очень дружелюбно — как с непонятливым ребенком — указал подбородком. Где-то на периферии зрения Семен издал клокочущий горловой звук. Оба инстинктивно отступили назад, поближе к магазину.
— Вы меня на понт не возьмете!.. — рявкнул рябой и внезапно замолчал. Потому что услышал наконец этот стрекочущий, с каждой секундой усиливающийся звук. На мгновение в его распахнутых глазках застыл вопрос. Ответ уже материализовался за спиной.
Деревню захлестнул прилив. Близлежащие дома, пристройки, фруктовые деревья и улицу окутало облако саранчи. Оглушительно жужжа, насекомые летели в небе, и тень от их полчища наползала на землю. Вороны с паническим криком взмыли в небеса, торопясь поскорее улететь из опасного места.
— Давай к нам! — крик потонул в сухом, щелкающем шуме, порождаемом трением миллионов лапок о брюшки насекомых.
Дед соизволил повернуться лицом к напасти — как раз в тот момент, когда живая стена ударила его прямо в корпус. Почуявшие плоть твари сотнями вгрызались в его одежду и открытые участки кожи. Запоздало ухнул выстрел, окрасив бурую массу одним-единственным алым мазком. Обреченный побежал прочь, продолжая на ходу отбиваться, но саранча облепила его уже настолько плотно, что колени подогнулись, и он рухнул наземь.
Макса что-то рвануло за шиворот, втянуло в проем и отбросило ниц. Сразу же грохнула дверь, опустился засов. Несколько особенно резвых насекомых хаотично прыгали по полу и стенам. Снаружи по крыше магазина ударила мелкая частая дробь, словно посыпался град. Макс ошалело пялился на дверь, за которой бушевали полчища саранчи, в то время как Семен и Лана топтали ногами тех, что попали внутрь. Вдруг одно насекомое прыгнуло к нему прямо на колено и попыталось укусить. Даже сквозь джинсовую ткань Макс почувствовал боль. Он схватил тварь за задние ноги и присмотрелся. Саранча щелкала острыми жвалами, усики беспокойно вращались по сторонам, крылья беспрестанно трепыхались, а сучащие передние лапки пытались найти опору. Макс с омерзением отшвырнул ее на бетон — прямо под каблук Семена.
Шум усиливался. Магазин словно попал в эпицентр грозы. Насекомые неистово бились о стены, некоторым удалось пролезть в щели между досками, но еще больше застревало и беспомощно копошилось. Лана бросилась затыкать прорехи тряпками. Семен ушел в подсобку и какое-то время гремел там всяким хламом. В этот момент раненый человек разлепил веки и что-то прошептал.
Макс подвинулся ближе.
— Естественный отбор, — смог различить он и вдруг понял, что до сих пор не знает, как зовут пострадавшего. Мужчина был слаб, очевидно, потерял много крови. А может, его лихорадило. Макс скользнул взглядом вниз, приметил тугую повязку в районе желудка, уже успевшую пропитаться кровью. Парню срочно требовалась перевязка. Макс покачал головой: плохо. Раненый схватил его за руку и четко произнес:
— Нужно уезжать!
— Почему?
— Их станет еще больше!
— Отстань от него! — подскочила Лана. — Что ты делаешь?
— Остынь, подруга. Он пытается что-то сказать.
— Ему нельзя ни говорить, ни двигаться! — Лана ошпарила его яростным взглядом, оттолкнула руки, поправляя тесемки бинтов.
Сзади, словно нос сухогруза из дымки, вырос силуэт Семена с добытой из подсобки лопатой наперевес, причем выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Эй, эй, эй! — Макс примирительно вскинул руки. — Ребята, расслабьтесь. Что за кипеш?
Убедившись, что угрозы нет, Семен присел подле Ланы — та вливала в рот страдальцу какое-то лекарство из пузырька.
— Ну как он?
— Состояние критическое. Долго не протянет.
Семен помрачнел, его лицо сразу осунулось. С губ сорвалось безмолвное проклятие.
— Слушайте, а что с ним вообще произошло? И как парня зовут?
Девушка и бородач переглянулись, безмолвно совещаясь. Макс мгновенно сообразил, что к чему.