— Вот и у меня с ним с ним никогда проблем не было. Твой отец — настоящий мужчина. Не без греха, конечно, но кто из нас безгрешен?
— Философский вопрос.
— Возвращаясь к началу нашего разговора: нельзя поощрять человеческие слабости. Можно их направлять в нужное для тебя русло. Я не знаю, как ты относишься к своему мужу сейчас, но могу предположить, что ты его любила, иначе не вышла бы за него замуж. Ибо я не вижу других причин, ради чего стоило терять голову. Так вот: ты можешь мне возразить, но сейчас твой муж это твоя слабость. Слабость, которой вымощена дорога в ад. И этот ад — это продолжение твоей семейной жизни с этим молодым человеком. Хочешь защититься от его притязаний — дерзай. Хочешь отомстить — мсти. Хочешь уйти — уходи. Но ни в коем случае не позволяй поступать с тобой так, как ты этого не заслужила.
Аня заворожена словами мачехи. Женщина как будто взяла Анину собственную мысль и возвела её в абсолют. Это правильно. Делай что хочешь, но не позволяй поступать с собой так, как ты этого не заслуживаешь. Направляй слабости в нужное русло, и взращивай сильные качества.
И Анна принимает решение.
Двухэтажный дом, огороженный забором, без гаража, но с парковочным местом на два автомобиля, находился в самом начале Сиреневой улицы, но по прихоти управления архитектуры и градостроительства был под номером двадцать семь.
Аня вышла из машины, не глуша двигатель, и встала босыми ногами на тёплую землю. Камешки впивались в кожу, но девушка от удовольствия аж прикрыла глаза. Для полного счастья ей требовались горячая ванна и любимая кровать, на которой она сможет задрать ноги вверх.
Не обуваясь, она прошла до двери в заборе. Вечер тёмно-синим бархатом опустился на Ахинмай. На детской площадке уже никто не шумел, ДК тоже был закрыт. Слышны были только сверчки, да рокот двигателя «Кейси». Аня зашла на участок дома, в котором жила и открыла ворота изнутри, чтобы завести машину во двор.
Отец построил хороший и современный дом, но ни о какой сложной автоматике речи не было. Вот и ворота открывались исключительно вручную. Аня не возражала, она считала, что слишком упрощать себе жизнь ни к чему. В «Кейси» тоже было множество функций, которые, по идее, должны были облегчить водителю жизнь, но Аня ими не то что не пользовалась, а даже не сразу узнала, зачем они нужны. Например, функция мультируля вначале представлялась ей автомобильной версией автопилота, и только позже она выяснила, что кнопки на руле могут управлять магнитолой, например.
Аня завела машину внутрь двора, на левое парковочное место. Справа двора место пустовало больше двух лет — «Тойота Хайс», стоявшая доселе там, была разбита и восстановлению не подлежала. Девушка глубоко вздохнула, заглушила двигатель «Кейси» и вышла из машины. В дом ей требовалось забрать только вышивку, сандалии, фотоаппарат и сумочку. Она уже не стала обуваться, повесив обувь на указательный палец левой руки.
Её отец, купивший участок земли почти в четыреста квадратных метров, не предполагал растить сельскохозяйственные культуры. Ему нужен был дом для комфортной жизни и участок земли для семейного шашлыка. Аня, хоть и хотела жить в городе, любила этот дом всем сердцем. И пускай это был не дворец калифа или императора, но те были задуманы тиранами и выстроенными рабами, а этот двухэтажный домик был построен для любви и тихого семейного уюта.
Всё, что росло на их участке — это декоративный кустарник. Анино парковочное место от дома отделяли кусты спиреи и несколько метров подстриженной травы. За соседним парковочным местом густо росла калина, а её от дома отделял ряд кустов шиповника, который в конце весны цвёл красивыми розовыми цветами. Позади дома росла сирень, дающая одурманивающий запах, который особенно опьянял ночами. А справа от дома росло деревце боярышника.
Анна не разбиралась в растениях, и лишь помогала мачехе ухаживать за ними, но вот Валентина, казалось, знала каждый листочек каждого кустика и чуть ли не по имени к ним обращалась. Постоянно их подрезала, собирала то цветы, то ягоды, что-то из них готовила. Ане больше всего нравился чай из шиповника.
Девушка заперла дверь в заборе и направилась по дорожке к дому, неся картину подмышкой, а сандалии на пальце. Сумочка с фотоаппаратом висели на шее. Ни одно окно в доме не светилось, что не удивляло Анну: мачеха, скорее всего, была в гостиной, окна которой выходили на задний двор, и слушала телевизор. Да и не требовался ей свет, по большому счёту.
Аня зашла домой, закрыла за собой дверь и включила свет в коридоре, который был оформлен под узенькую европейскую улочку: фотообои во всю стену изображали дворик с фонтаном и буками, отражаясь с другой стороны от большого платяного шкафа-купе с зеркальными дверцами, а линолеум на полу был выполнен в виде кирпичной дорожки.