Ларри кивнул.
— Но под застройку многоэтажек, а то и целого микрорайона, муниципалитет готов отдать землю почти за бесценок, — продолжил Миша. — Так же без проблем выпишут разрешение на строительство в этом месте. Всё что угодно, лишь бы избавиться от клочка земли в несколько сот гектаров, который не приносит никакой видимой пользы.
— То есть, ты хочешь купить землю, приобрести контрольный пакет акций строительной фирмы и начать строительство нового жилого микрорайона?
— Именно, — Миша улыбнулся самой широкой своей улыбкой.
— Подожди, но, цитирую: «кто захочет жить на кладбище?» — Ларри развёл руками.
— А кто из будущих жильцов об этом узнает? — Миша начинал терять терпение.
— А кто из тех, кто хочет поставить частный дом с забором и грядками об этом узнает?
— Ларри, твоего Бога в душу мать! — не выдержал Миша. — Ты совсем шланг что ли!?
Прохожие, шедшие поблизости, покосились на Михаила и поспешили отойти подальше. Миша понизил голос:
— Трупов хоронят на три метра под землю. Средняя глубина подвала, который землевладелец выроет под домом, тоже около трёх метров. Остатки гробов, как и кости людей, хранятся под землёй довольно-таки долго. Куда, как ты думаешь, засунет купивший землю, эту самую землю, тому, кто её продал, когда начнёт находить черепа и позвонки в своём свежевырытом погребе? Для многоэтажек котлованы под фундамент вырывают ковшами, а потом всё заливают бетоном к едрене фене. А если на земле было кладбище, значит ясно-понятно, что это не грёбанный грунт, торфяник или, не дай Бог, скала, а совершенно прекрасная с залежавшемся перегноем земля для постройки нового жилого комплекса, — под конец длиной тирады голос Михаила стал вкрадчивым.
— Ты прям ходячий рекламный агент, — рассмеялся Ларри. — От твоей улыбки за милю несёт могильным духом.
— Вот так я собираюсь убеждать будущих инвесторов, — Миша всё ещё улыбался.
Ларри засмеялся пуще прежнего:
— Покупайте квартиру в нашем доме. Вы знаете, наш первый этаж совсем даже не первый, — сквозь смех и слёзы сказал Ларри. — Познакомьтесь с вашими будущими соседями, они тут залежались.
Ларри смеялся во весь голос. Он остановился, и теперь многочисленные прохожие глазели уже на него. Когда приступ у него прошёл, Миша продолжил:
— Ну, теперь то ты понял. Земля за бесценок, акции строительной фирмы за бесценок. Я получаю контрольный пакет никому не нужных акций. Вхожу в состав директоров как антикризисный управляющий, пока они там не назначили конкурсного управляющего. Выигрываю тендер, который муниципалитет устроит под меня одного. Беру подряд на строительство микрорайона. Прохожу процедуру согласования. И начинаю строить, попутно находя инвесторов в будущие квартиры. Если повезёт, то можно даже разморозить текущее строительство фирмы, были бы инвесторы и желание. Пока я получаю дивиденды на подряде, акции компании растут вверх. К моменту окончания строительства они вряд ли поднимутся до своего максимума, но на существенное количество пунктов подскочат точно. А после этого я продаю контрольный пакет высоколиквидных ценных бумаг и снимаю полученную пенку. Задача: убедить этого козла продать хотя бы десять процентов своих акций, чтобы, купив остальные, завладеть контрольным пакетом. Чтобы не появился какой-нибудь мудак, и не начал сворачивать сделку.
Миша выдохнул:
— Ф-фух, я устал говорить.
— А как получилось, что сильная вроде бы компания оказалась на пороге банкротства? Всё из-за заскоков их директора?
— Не только и не столько из-за них. До 2007 года Туманов был также владельцем казино. Это и огромный доход, и отмывание денег и дополнительные «плюшки» в виде льготного акциза на спиртное и сигареты. После того, как приняли закон о запрете азартных игр везде, кроме четырёх зон, львиная доля бизнеса ушла в небытие.
— Но в Краснодаре же открывали «Азов-сити», — сказал Ларри. — В чём проблема перенести всё туда?
— Я не знаю, Ларс. Может там уже новые люди появились, а может, всё потому, что с этой «Азов-сити» до сих пор не всё ясно. То там хотели потом кадетский корпус построить, то воинскую часть, то перенести игровые автоматы в Сочи, на территорию Олимпийского комплекса.
— Государство наше, как обычно: что-то делать надо, а что — не понятно.
— Вот на государственном подряде «Азирис» и загнулся. Но начнём с того, что до 2012 года руководством компании было принято несколько сомнительных решений: что-то они строили себе в убыток, что-то не принесло ожидаемый доход, где-то субподрядчики схалтурили. Такая хрень. А потом «Азиристрой» взял несколько Олимпийских объектов в Сочи. Они, возможно, предполагали, что крупными государственными подрядами заткнут финансовые дыры, появившиеся в результате предыдущих неудач. Оказалось — показалось. Проектную документацию как следует не доработали, объекты начали дорожать, и разницу пришлось закрывать из кармана компании, потому что по госконтракту твёрдая договорная цена. «Азирис» далеко не единственная компашка, промахнувшаяся с Олимпиадой, многие вообще закрылись. Прибавь сюда кредиторскую задолженность под существенный процент и огромную разницу между портфелем заказов компании и её же долгами.