Моя девка слышала бормотание этих безформенных, но никак не реагировала. Хоть бы слово буркнула в свою защиту! Так нет же, сидит в углу на своей полке и бормочет молитву Ему.
— Блудница, наверное, сейчас молодёжь повально ведёт себя распутно, - кудахтала вторая, обмахиваясь веером с изображением храма.
Чья бы корова мычала, овца тупая. Вспомни, сколько нерождённых детей ты сама поубивала, когда была в её возрасте. Напомнить? Я могу.
Рыкнув так, чтобы меня услышали, я на несколько мгновений отразился в зеркале двери купе, бабки дружно завизжали. Я загоготал, моя девка вздрогнула от неожиданности. Через минуту к нам постучали и недовольным голосом попросили не шуметь.
— Наташа, ты бы сходила узнала, есть ли свободные места в поезде? Я бы доплатила, чтобы убраться из этого проклятого купе, - испуганно просипела третья, кудрявая, как пудель, с носом картошкой. Я вгляделся в неё, ага, бухгалтером работала, денег наотмывала знатно. Молодец! Вот это я понимаю. Эй, Машка! Я толкнул чёрной шупальцей свою девку в ногу, она дёрнулась и подтянула конечность к себе, начав шарить глазами вокруг. Машка, смотри, вот как надо делать! Бабосы наотмывать и тратить потом на поездки, вот шикарный пример перед тобой. Я тебе потом в Аду самый лучший котёл подгоню, по блату так сказать. Все ведь любят блат, да? Я ласково коснулся щупальцами её головы и сжал. Разноглазка стиснула зубы и ещё активнее забормотала молитву, мне пришлось с шипением отступить. Зараза, становится всё сильнее.
Чтобы ускорить процесс изгнания бабок из нашего с Машкой купе, я начал основательно и с упоением драть простыни, ну а потом увлёкся и начал крушить всё, что подвернулось под шупальца. Разметал шмотки бабок, раскидал их еду. Как же хорошо!
Ночью я решил проявить упорство и скрипеть соседней полкой, то поднимая её, то резко опуская. Машка молилась, проваливаясь в дрёму, а потом резко вздрагивала от особенно сильного скрежета. Вздыхала со словами «Как же ты достал…» и продолжала молиться. Я был недоволен. Даже когда несколько раз хорошенько встряхнул её полку, она не отреагировала так, как я ожидал. Укуталась в свою куртку по самый нос и бормочет, бормочет, бормочет.
С уже знакомыми нам бабками мы снова встретились на точке сбора паломнической группы. Была здесь парочка индивидов, которые мне не понравились, какой-то молодой пацан с наивными мыслями о монашеской жизни и женщина с решительным взглядом. А остальные мне пришлись по душе, я даже приободрился, покушать будет что!
Все начали заталкиваться в душный вонючий автобус, Машку оттеснили куда-то в сторону, те бабки горой встали перед ней, не пуская вперёд себя и вслух обсуждая мой перфоманс в купе. Я усиленно пихал свою девку во все места, докуда только шупальца дотягивались, и следил чтобы не обжечься о золотую дымку вокруг её головы и груди. Но девка словно оглохла. Тебя между прочим обсуждают тут! Скажи что-нибудь в свою защиту!
Решив, что они одержали победу над бесноватой, бабки начали подниматься в автобус, а я не удержался, провёл когтями по их длинным цветастым юбкам, аккуратно так, но чтобы обязательно стало видно нижнее бельё. Кажется, пока не заметили.
— Простите, пожалуйста, - Машка аккуратно дотронулась до плеча одной из бабок. Та грозно зыркнула на неё. - У вас юбочка порвалась сзади.
Ах ты! Я ради тебя старался, а ты! Неблагодарная. За это я подставил ей под ноги щупальца, чтобы она свалилась прямо на ступеньках автобуса. Никто не успел её поймать, поэтому теперь над её бровью красовалась красная кровавая полоса. Парочка других тёток заохали, предлагая салфетки и обезболивающие таблетки.
— Благодарю вас, - лыбилась моя разноглазая, вызывая у меня клыковный скрежет. - Ничего не нужно, у меня всё есть. Всего лишь царапина, ерунда.
Когда мы добрались до монастыря, почти все в автобусе успели переругаться, даже водитель не остался в стороне. Разумеется, это я хорошо постарался, не зря же приехал сюда. Да и братья мои приободрились, видя, как много вкусной энергии источают эти людишки.
Нас поселили в замечательные полуразрушенные бараки. С наслаждением послушал причитания нескольких бабок, что были с нами, и с недовольством оглядел тех, кто только терпеливо смотрел на обветшалые стены и смиренно вздыхал. Отточеным движением подставил подножку Машке. Споткнувшись, она полетела вперёд, но не упала, наверное, тоже уже привыкла к моим вывертам, удержала равновесие, успев схватиться за косяк двери. Мда… надо уже что-нибудь новое придумать, а то не очень люблю повторяться, Раминиель всегда славился своей изобретательностью.
Мне было здесь плохо. Всё моё тонкоматериальное тело крутило и плющило на этой земле. Здесь была молитва, да… здесь была искренность и решимость. Иногда я даже выл, как раненый зверь, настолько меня тут всё обжигало. Злился. Злился, потому что это грешники должны гореть в огне, а не я!