Деревня была не так близко, как обещал Франк, добрести до нее удалось только к вечеру, когда уже начало темнеть, зато приняли их как родных. После разговора Франка с командиром пограничников. И лекарь нашелся, и лекарство, после которого Диль спал слаще, чем после магии Кая. И гораздо дольше, потому что лежал на соломенном тюфяке возле очага, укрытый теплым одеялом.
Задерживаться они не стали. Лекарь удостоверился в том, что раны неопасны, перевязал их, долго и выразительно смотрел на ожог в форме трилистника на предплечье Илема – совсем рядом с раной, но ничего не сказал. Диль уже знал, что это клеймо поставили сразу после отсечения руки, чтобы вору не пришло в голову рассказывать о несчастном случае.
Лошадей здесь было мало, а карет или колясок тем более, так что Франк купил телегу и пару не особенно молодых, но довольно резвых лошадок и сразу пустил их рысью. Немилосердно трясло, что не привело в восторг ни Илема, ни Диля, но бежать следом той же рысью им не захотелось. Франк объяснил, что в очередной точке – то есть в городе, названия которого он им не говорил – они смогут отдохнуть, а вот от точки до точки следует добираться с максимально возможной скоростью и бдительностью.
От нечего делать Илем опять начал приставать к нему с расспросами, и Франк терпеливо отвечал, хотя порой ясно было, что он о многом умалчивает. Ори сидел на козлах и, как обычно, насвистывал.
По словам Франка, непреодолимых препятствий не будет. Ничего такого, с чем невозможно справиться. Да, лихие люди, да, чудовища, да, магия тоже, но при должной внимательности, сноровке и организованности со всем этим можно совладать. Илем резонно поинтересовался, почему же тогда не все доходят до цели, а Франк так же резонно ответил, что организованность, сноровка или внимательность не всегда на высоте.
– Почему ты позволил Бираму умереть? – тихо спросила Лири, похоже, не в первый раз. – Почему ты не остановил Илема, ведь ты мог.
Франк не ответил. И даже не посмотрел в ее сторону. Глаза Лири заблестели от слез. Принцесса не привыкла к пренебрежительному отношению. Когда она была мальчишкой Денни, наверняка ведь не обращала внимания, а сейчас, когда все знают о ее происхождении… и правда некрасиво.
– Почему, Франк? – повторил он, не без усилия назвав преводителя по имени. Франк медленно повернул голову. Странно медленно для него.
– А потому что у меня самого кишка тонка убить кого-то заранее, – жестко произнес он. – Потому что для меня главнее мысль, что одержимость могла заключаться в кормлении кошек, а у Илема инстинкт самосохранения куда выше. И это хорошо.
Илем захихикал, а Франк заткнул его жестом.
– Подожди смеяться. Послушай дальше. Я на тебя надеюсь. И я тебя опасаюсь. Одновременно. С одной стороны, человек, ценящий свою жизнь, должен ценить и чужую. С другой стороны, ты слишком легко убил. Неожиданно легко для меня. Вот мне бы хотелось знать почему, и без этих твоих шуточек.
Вор перестал улыбаться, и его лицо сразу перестало было женственно-красивым. Словно два разных человека.
– А потому что Бирама нет. Был бы он, избавил бы меня от необходимости убить заранее. Ты мне скажи, Франк, что важнее – миссия или жизнь кого-то из нас? Молчишь? Именно что миссия. А мне – моя собственная жизнь куда дороже и твоей миссии, и тем более жизни зануды-торгаша. Не хочу постоянно оглядываться, имея за спиной нечто, непонятное даже тебе. Я знаю, чего ожидать от вас всех… даже от тебя. А Хантел неожиданно стал неизвестно кем. Тут народу с тонкой душой и без меня полно, Диля вон до сих пор тошнит, что в чудищ ножики кидал. Давайте уж я буду вашим злодеем.
– Ты не злодей, – вмешался Кай, и даже едкая улыбочка Илема его не остановила. – Ты не так прост, как прикидываешься.
– О боги! Я вовсе не прикидываюсь! И вовсе не прост. Я, наверное, не похож на вора, каким вы все себе воров представляете. Я последний диггет у бедных вдов не отбирал, но только потому, что сам сыт был. Уж поверь мне, белый рыцарь, я вполне способен отнять корку хлеба у нищего, если эта корка мне действительно нужна. А знаете, чем я отличаюсь от других воров?
– Отсутствием страха, – неожиданно для себя сказал Диль. Илем засмеялся.
– Именно. Я разучился бояться еще в детстве. И я знаю, что это ненормально. Я не боюсь смерти, не боюсь жизни, не боюсь убить. Я не знаю, что такое угрызения совести, начисто лишен этических предрассудков и моральных кодексов… рот закрой, принцесса, я еще и не такие слова знаю. Но я – вор. Просто вор, а не замаскированный… кто-то.
– Ты закончил? – сумрачно спросил Франк. – Нового ты ничего не сказал. Ты умен и образован, однако так и не понял, что эта миссия не моя, а ваша. Я только проводник и защитник, могу хоть завтра уйти, если вдруг вы обнаружите способ добраться до Серых гор.