Его донесли до какого-то лагеря и уложили отдыхать, укутав в тряпки. И даже напоили укрепляющими отварами. А потом, выставив дежурство и охранение, улеглись спать.
Утро наступило, как обычно, внезапно. И мерзкий первый лучик умудрился ударить прямо в глаз Бэра, пробуждая. Комплексно. И его самого, и удивительную ярость, которая теперь в нём жила непрестанно. Но он вновь сдержался. А ярость лишь наполнила его бодростью и свежестью, словно была не чем-то разрушительным и губительным, а живительной влагой в знойный день.
Вместе с ним просыпались и окружающие.
— Как вы себя чувствуете? — спросил подсевший к нему умудрённый сединами мужчина в странной одежде.
— Хорошо, — чуть помедлив, произнёс Бэр, честно прислушавшись к своему телу.
— А что произошло в руинах? Вы помните?
— Нет, — также после небольшой паузы произнёс он.
— Совсем ничего?
— Только темноту.
— А как вас зовут, вы помните?
— Нет.
— Чёртовы сектанты! — воскликнул другой мужчина, что, как ему казалось, тихо подошёл с другой стороны с каким-то артефактом в руках. Бэр его прекрасно слышал. И шаги, и дыхание, и биение сердца. Он вообще слышал сердца всех людей вокруг в радиусе полусотни шагов. И это тук-тук на удивление не раздражало, воспринимаясь естественно.
Бэр обернулся и посмотрел на шар, что тот держал в руках.
— Что это?
— Сфера Арбо, — торжественно произнёс он. — Она позволяет отделить правду ото лжи.
— Вот как? И почему она светлая?
— Потому что вы не врёте.
Бэр вяло улыбнулся. Он ведь действительно не знал и не помнил, что в руинах произошло. Он даже не знал, где эти руины находятся, что он тут делает и что вообще происходит. Да и имени своего тела он тоже не знал. В пентаграмме он был сгустком чёрного тумана. У Богини — безликим человекообразным образом, словно вытканным из того же самого чёрного тумана. А тут… тут у него было вполне себе живое тело. Своё или чужое — неясно. Но даже если он его у кого-то отнял — его это мало тревожило. Что-то ему подсказывало, что даже гибель тела для него не конец. И обычным способом его не убить по-настоящему. Хотя, конечно, такие чувства могут быть весьма обманчивы.
— Вы знаете, кто я?
— Пока нет. Но скоро, обещаю вам, мы выясним это.
— Рад это слышать, — всё так же вяло произнёс Бэр. — А что произошло в руинах? Вы, кажется, всем произошедшим сильно обеспокоены.
— Сектанты проводили свой ритуал. Вас мы обнаружили на жертвенном столе. Вероятно, что-то пошло не так, и вы чудом выжили.
— Какой ритуал? Жертвенный стол? Они хотели меня принести в жертву кому-то⁈ — оживился Бэр.
— Видимо, но вы не волнуйтесь. Всё обошлось.
— Можете по порядку всё объяснить?
— Мы возле руин Делаима, — с какой-то особой интонацией произнёс этот человек.
— Это мне ничего не говорит.
— Ах… ну да, конечно, — вновь стрельнув взглядом на сферу Арбо, произнёс он и продолжил: — В далёком прошлом здесь находилась резиденция одного из великих магов, из-за чего…
— К нему тянет всяких авантюристов? — перебил его Бэр.
— Если бы. Сектантов. Они регулярно проводят тут свои ритуалы. И вам очень повезло, что у них в этот раз что-то пошло не так. Обычно мы успеваем, когда уже поздно что-то предпринимать. Сектантов и след простыл, а на песке и камнях лежат лишь истерзанные тела. И нам остаётся их только передать родным.
«Очень удобно, — подумал Бэр. — И овцы сыты, и волки целы, и пастуху светлая память».
— А как быть со мной? Вам уже удалось выяснить, кто я такой? — вновь спросил Бэр, проверяя своих собеседников. Возможность слышать сердца делало его ходячим детектором лжи. Но как этой штукой пользоваться, он пока ещё толком не знал. Не привык.
Так что и не полагался особо.
— Да, — произнёс третий голос, также «незаметно» подошедший со спины. У них, видимо, манера была такая. — Мы всегда это можем определить, даже несмотря на то, что труп обычно очень сложно опознать. А иной раз от него остаются одни фрагменты. Эти сектанты не воры. Они оставляют личные вещи принесённого в жертву рядом с ним.
— Как благородно с их стороны, — фыркнул Бэр. — Мести со стороны родственников, полагаю, они не боятся?
— Так и есть. Сектанты — тайное общество. Обычно мы узнаем в человеке приверженца секты только по чёрной татуировке на груди, проступающей после смерти.