Вообще-то с точки зрения риторики, риторическое любовное высказывание, в том числе в сегодняшнем стихотворении, лирике имеет стойкие жанровые признаки и постулаты. И опять же с точки зрения поэтической техники, стихи Галины Талановой никак нельзя назвать однотипными. Ей знакомо многое в выбранном жанре. Находятся строчки, которые внимательного читателя по ассоциации отсылают и к японским хокку, и танку, и, вообще, к старой, и даже древней поэзии с её изяществом и лаконичностью, словесной игрой, недосказанностью, «овеществлённой» в пейзажных зарисовках.
Если же быть кратким, то о поэзии Галины Талановой можно сказать абсолютно честно – она пропитана токами чистого сердца и – не удержусь пусть и от выспренных сравнений – подобна хрустальному ручейку, проливающемуся и текущему где-то на бескрайних наших российских равнинах. Её убеждающая сосредоточенность на самом главном проявлении человечности – любви, одинокой, неразделённой, то плачущей, то возносящейся к небесам, любви женского сердца – это те страницы в поэтическом царствии, которые никто и никогда не устанет читать. Надо только с таким же открытым сердцем принимать сказанное теми избранными, которым ниспослано навевать человечеству сон золотой о том прекраснейшем, что есть в мире.
У Галины Талановой явно своё, может быть и скромное, место в поэзии. Но это место в самом почётном ряду, среди тех, кто «в наш век бездумной суеты писать умели» и «убереглись от искушений и в тайне вырастили стих».
Александр Асеевский
I
* * *
...Светит табло на Сбербанке: «+8».
Ветер нахальный проник под пальто.
Капли дождя ударяются оземь.
В небе звезда – так... песчинка, ничто.
Ты же – пылинка, что так одинока.
Ветер подует – куда-то летишь,
Не понимая, откуда тревога, –
В слабом испуге, что жизнь просвистишь.
...Бродишь в толпе
С чувством странной потери:
Годы – меж пальцев,
А всё – суета.
Стали похожи на осень апрели,
Хоть и прибавилась дня долгота.
...Сладость сиротства.
Свеченье рекламы.
Стёртые лица,
А хочется встреч...
Привкус банальной, как хлеб, мелодрамы.
Возраста груз, что не валится с плеч.
* * *
...Обрывки грустного письма,
Увы, не сделают погоды.
Стихи, где чувствует зима
Себя опять хозяйкой года.
Стерильный мир.
И белый снег,
И белый лист,
Чтоб всё сначала...
Морозом выжженный побег
Любви, что цвет мне обещала...
Бояться свой разрушить мир
И суетой, и детским визгом...
Тетрадь, затёртая до дыр, –
Всё для неё чревато риском.
* * *
Это было начало пути для клубка,
Что покатится резво, погнав за собою...
Я бежала за ним, задыхаясь слегка,
Чтобы стать для тебя,
Как ни странно, судьбою.
Машинально скользя по дорожкам из фраз,
Что накатаны были,
Не думала вовсе,
Что своих от твоих я не прятала глаз,
Взгляда чувствуя острые-острые гвозди.
И мотался на тоненькой шейке тюльпан –
Знак отличья в людской мешанине перрона.
И глядела на поезд сквозь влажный туман
И на то, КАК смотрел на меня из вагона.
Это после в горячке металась рука,
А тогда помахала, твой свет отгоняя.
Потонуло прощанье в стенаньях гудка,
Всю непрочность мгновенья дымком оттеняя.
* * *
Ничего не стоит объяснять.
Втихомолку по тебе скучаю.
Я тебя отчаялась понять.
Смену настроений отмечаю.
Осторожно смотришь из окна.
Смутно вижу силуэт за шторой.
Наблюдаешь: всё ли я одна,
Не решаясь стать моей опорой.
Помашу – в испуге отшагнёшь
И в углу, как заяц, затаишься.
И в судьбу беспечно не возьмёшь,
И не видеть вовсе – не решишься
* * *
Тебя мне не поймать:
Как ящерица, вёрткий,
В расщелину скользнул,
В руках оставив хвост.
По возрасту ль играть в дурацкие горелки?
Да ты бы сам себе ответил на вопрос,
Зачем – всё по тебе! – я плакала ночами,
Когда луна лила на лоб спокойный свет?