Будто зверь в джунглях, она перепрыгивала по сложной системе башен, которые лишь со стороны казались симметричными. Когда Рюга передвигалась в них, полагаться оставалось только на чутье ребенка, что засел в ней как лишнее ребро.
Внизу поднялась суета, тут и там охранники забегали с фонарями, как угольки в догорающем костре.
Пробиваясь в покои Халидов, Рюга лишь косо смотрела на них. — «Свиньи,» — думала она, замечая в каждой третьей комнате мерзких мужиков с рабами всех цветов и рас.
Проломав очередную стену, она предстала перед мальчишкой, который уже таскал неподъемный фиолетовый тюрбан. Головной убор слетел с него, когда ребенок задрал голову на гона.
— Сгинь, — шикнула она, подсветив лицо демоническим черепом.
Мальчишка, будто не ведавший страха до этого дня, оцепенел. Получив пинок в плечо, оклемался, заорал как резаный и побежал к лестнице. На которой сразу показалась охрана.
— Молодой господин! — прокричал мужик помоложе.
— Эй ты!
Рюга глянула на них, не убирая демоническую рожу.
— Уходим, молодой господин!
Гон медленно зашагала по длинному коридору. Пройдя мимо очередной красной двери, застыла. Повернулась и вышибла ее ногой.
Пусто.
— Выходи. — Рюга вошла в комнату и встала напротив деревянной ширмы, что отделяла пространство, обложенное свитками. Сильный ветер задувал через широкое окно и трепал растения по бокам.
Не дождавшись ответа, Рюга снесла перегородку костяной лапой.
Забившись в угол, перед ней предстал мужчина с залысинами и теми самыми, узко посаженными глазами, которые Рюга видела на отборочном турнире. Узкоглазый что-то забормотал. В его руках дрожал кинжал, на котором Рюга ощущала последние обрывки духа Алмаса.
Быстро подбежав гон топнула по колену узкоглазого, превратив его в крошку. Выбила нож, халид даже не пискнул, начал выставлять руки. Как охапку сухих веток Рюга сжала ладонь, которая издала трель хруста.
Мужик открыл рот не в силах ни смотреть на гона, ни сопротивляться. Пот тек с его лица, даже уши блестели от испарины.
Рюга схватила убийцу за горло, костяной хваткой развернула его за челюсть.
Красные глаза загипнотизировали халида. Теперь он не мог оторваться от глаз гона. Продолжая дрожать, он снова замямлил, но Рюга не разбирала слов, словно перед ней не человек, а лишь кто-то очень похожий.
Медленно.
Она завела ладонь подмышку, начала сжимать кулак. Мужик задергался словно кошка угодившая в воду, он даже не смог поколебать железную хватку руки на своем лице.
Кулак сжался.
Прошло полминуты.
Затем еще.
— Нет, ты-то точно сдохнуть заслужил, — прошептала Рюга.
За миг, до того как костяной кулак гона дошел до лица халида, из ее локтя вспыхнула вторая синяя кисть и развеяла дух красных костяшек. Вместо смертельного удара узкоглазый мужик получил молотобойную затычину гона, от чего туже отключился.
Рюга завороженно глядела на свою руку, пыталась призвать синие кости с белой сердцевиной, но они бесследно растворились. Слезы хлынули по щекам.
— Алмас? Эй, покажись! — крикнула она.
В этот момент ее руку опутали радужные нити, вмиг утащили в окно. В свободном полете девушка снова глянула на свою руку. Размытым белым силуэтом за ней висела танцовщица.
— НЕ МЕШАЙ МНЕ!
Кости гона воспламенились. Нити, опутавшие руку и тело Рюги сгорели как паутина от факела. Яркими красными огарками они тянулись к танцовщице. Впервые на ее лице промелькнула эмоция.
Жестом ладони девушка в шелке отрезала духовые путы, не подпустив их к телу.
Рюга грохнулась сквозь крышу башни на нижнем ярусе. Очухалась, злобно посмотрела на танцовщицу. Вырвалась через дыру. Напрягла ноги до предела и оттолкнулась.
Духовой граблей она потянулась к девушке, желая сдавить ее как воробья. Танцовщица оттащила себя как марионетку вверх. А Рюга рвалась по откосу, с мясом вырывая блоки из белого здания.
Добравшись до самой верхушки, они встали на крыше, которая была почти на уровне стены в Лактан. Сквозь тучи блеснуло солнце, все золото в Салатоше заблестело оранжевыми мазками.
Дождь стих, превратился в морось. На коже девушек проступили мурашки и капли.
Рюга увидела, как духовое тело танцовщицы выгорело. Остатки радужных нитей медленно таяли в воздухе. Гон обратилась к скелету, сотни трещин, обе руки окончательно раздолбаны, а костяные ноги сломались по пути на вершину.
— Дождь в Махабире — большая редкость, — сказала танцовщица, глядя в ноги Рюги.
— Ага, а вот мразей тут хватает. — Она потуже натянула бинт на правой руке.