— Червяк значит, — прошептала Рюга, читая заметку Фина с картинками.
«Червь, что мы видели на кладбище — это увеличенная версия этого вида, — Рюга проследовала за стрелкой, которая указывала на рисунок с гусеницей, по бокам которой торчали черные лапки, похожие на рога, а голова заканчивалась пастью, походившую на пробоину в латах, — Белый Атах появился много лет назад, но судя по записям он не был таким большим. Полагаю, что в нем осколок, который стал набирать силу, после того как Кашим начал объединять Махабира в себе. Из-за этого червь становился все больше»
Дальше Рюга не смогла разобрать ни слова, потому что сильфир ушел в дебри, но последнее предложение все же прочитала.
«Я исследовал червей в Империи, полагаю, что он не понимает, насколько большой и страдает от голода. Но не может умереть, потому что дух Махабира питает его».
Рюга встала, пошла на юго-восток. Повернулась. За спиной стоял Сайф.
— Куда идешь? — спокойно спросил он.
— Далеко… — Рюга зловеще улыбнулась. — Отведи меня к толстяку.
— Понял.
Глава_30.2
В течение получаса Сайф переговорил с двумя фарнисами, со стороны казалось, что они просто открывают рты без единого звука. Вскоре Рюга со зверолюдом пришли в опустевший район на западе южного Салатоша.
— Там, — сказал фарнис и указал на переломанный домик, который соединялся с соседними халупами из глины.
Гонкай подошла, открыла дверь.
Темнота.
Рюга обволокла тело зеленым скелетом. Ее волосы немного всплыли в воздух. Два мужика с копьями-самоделками обомлели и сползли на спинах по стене.
Гонкай шагала дальше, пригибая голову в дверных проемах. Знакомые лица из каравана Сомаха расступались. Дети смотрели на зеленого демона. Но никто не кричал, не бежал и не ревел. Наоборот, они хотели трогать ее.
Один за другим ребятня подходила, касалась длинных рук они сжимали пальцы, те что постарше касались волос. Рюга глядела на них, улыбалась. По испачканным в пыли щекам потекли слезы, на лицах мелькало ни то благоговение, ни то радостная тоска.
— Отдай им немного, — попросила Рюга, от нас не убудет.
«Хорошо» — отозвался Махабир.
Зеленые сгустки полезли из костей, подбираясь к сердцам детей, они становились белыми. Дух просачивался через грудь детей и спускался в животы. Девочка, что держала левую руку гона вдохнула, еще минуту назад она хрипела. За последние два года она привыкла задыхаться. Теперь же она хватала воздух, словно боялась, что он закончится. Еще пара детей потрогали виски, прошли головные боли, слепота, и все напасти, что преследовали их с рождения.
За стеной послышался топот.
Рюга попыталась шагнуть дальше, руки, облепившие ее, не хотели отпускать. Гонкай еще раз оглядела всех с улыбкой.
Дети будто поняли, чего она хочет без слов.
Пальцы разжались.
Когда она вышла, у выхода стоял Сайф, в его когтистых лапах, как студень трясся Сомах.
— Вы… Не убивайте! Я НЕ ХОТЕЛ! — начал визжать мужик.
Рюга подошла вплотную.
— Ма-ма-МАМОЧКИ-И-и-и!
— Чего орешь? — спросила гонкай, скаля зубы с острыми клычками, — я больше не злюсь на тебя.
Сомах похлопал глазами, подергал усами, замямлил:
— П-правда, спасибо, спасибо!
— Но ты окажешь мне услугу, — Рюга сформировала костяную руку с него размером.
— К-какую? — не отводя глаз от демонических сплетений, спросил Сомах.
— Покажешь дорогу.
Сайф передал Рюге сумку с припасами.
— Вернусь через три дня. — Она схватила трясущегося Сомаха, как сокол крысу. — Будьте готовы.
Фарнис положил руку на грудь и поклонился.
(День спустя)
Рюга мчалась до обеда. На полном скелете размером с дом она неслась в несколько раз быстрее кута. Гон держала Сомаха в руках, прижав к костяной груди. Она старалась не трясти его слишком сильно. Поначалу толстяк дергался, выл и молился. Но понемногу привык.
— Там же обвал! — прокричал Сомах, выпучив глаза на стометровый разлом.
— А то!
— МЫ РАЗОБЬЕМСЯ!
Толстяк потерял сознание, не столько от страха, сколько от рывка, который встряхнул голову, будто его огрели дубиной, на которую намотали подушки. Рюге такие прыжки тоже давались тяжело, но дух Махабира сглаживал и боль, и головокружение.