Рассвет еще не наступил, но темнота понемногу таяла. Финланд вытащил записную книгу, ватными пальцами нашел нужную страницу. Задумчиво вышагивая он занял позицию на том самом камне, с которого рисовал дерево.
«Наверное, это оно…» — раз десять сильфир посмотрел туда-сюда, сверяя зарисовку с оригиналом, затем обошел его по мели, окончательно теряя сон от ледяной воды. — «Оно повернулось?»
— Чего ты рисуешь весь день? — спросила Рюга, подойдя к нему после тренировки.
— Я хочу… запечатлеть все поподробнее, — проговорил сильфир, погруженный в дело.
— Ого! Как настоящие! — восхитилась девушка, удивленная точностью, с которой Фин прорисовал каждое дерево и каждый камень, даже попытался передать глубину воды в разных местах. — Слушай, я тут подумала.
— Еще рано, — проворчал Фин.
— Бе-е-е, чешется жутко, воняют! — Рюга направила глиняные обрубки на сильфира. — И я чувствую, что мышцы под этой грязью уже как у дряблого старика!
— Так нужно, ты же сама понимаешь, — монотонно ответил Финланд и продолжил сосредоточенно вырисовывать намеченный камень вдалеке.
— И почему я тебя слушаю… — буркнула девушка, топнула и зашагала прочь, — пойду поищу выход.
— Если что кричи, я услышу…
Ответа не последовало. Фин выдохнул, оглянулся, размял затекшие пальцы и вернулся к камню, вот только он уже не совпадал с наброском. — «Дела…»
Рюга гуляла больше часа. Она отдалилась так, что не слышала шумных фонтанов в центре, да и сам островок пропал из виду за лесом колонн и наросших каменных сосулек.
Шум сквозняка вдали заманил девушку двинуться еще дальше. Она пошла в узкий проход с трудом протиснувшись, зашла в поворот налево. Ущелье расширялось, но для взрослого гона оставалось очень темным.
— И на кой черт я иду туда? — прошептала она себе.
«Там — сила», — ответил внутренний голос.
Рюга выдохнула и засеменила носочками по скользкому сырому камню, изгибаясь в причудливой расщелине, что сужалась все сильнее.
Идти пришлось недолго. От ледяных подземных источников и мороси становилось все холоднее. Вдали засветился яркий, освещенный полуднем кусочек зеленой травы, поросшей на куче из камня и чего-то еще.
Рюга медленно пошла, на ее лице растянулась клыкастая улыбка.
(Холмы мастеров, 10 лет назад)
В жаркий день Рюга пришла к Мастеру Хану, ногой открыла дверь, скрестила и руки и вцепилась взглядом в гона, который даже для своего вида был великаном.
— Кости.
— Почему кости? — протянул Хан, тоже скрестил руки и навис над девочкой.
— Мне нравятся кости, — угрюмо ответила еще мелкая Рюга, ей только что исполнилось одиннадцать, и дух начинал пробуждаться. Раньше положенного, он принимал хаотичные формы, которые девочка не могла контролировать, к тому же красный дух покидал тело так быстро, что девочка начала думать, что ей никогда не стать пилигримом.
— Мне нравятся кости… Это не ответ. — заключил Мастер. — Назови настоящую причину.
— Костей все боятся.
— А ты, не боишься, надо полагать? — Хан задрал бровь.
— Нет! — девочка достала из широкого кармана кучу костяшек, змея, птица и что-то, что мастер хан распознал как лягушку. — Они не страшные…
— Недоговариваешь.
Повисла длинная пауза, Девочка знала, что наставник не будет ее слушать если она не скажет или не поймет настоящую причину, по которой она пришла к нему.
— Рю испугалась костей, — сказала девочка, глядя в пол, — подумала, может хоть в этом я ее превзойду.
Хан вздохнул.
— Кости ломаются, долго восстанавливаются, в бою у тебя будет только один скелет, — начал объяснять наставник.
— Я уже решила.
— Да пойми же, ты просто потратишь годы на то, чтобы научиться бесполезной форме.
— Кости! — упрямо повторила юная гон.
Хан вытянул руку, из ниоткуда в ней сформировалась черная сфера, похожая на чугун. Рюга еще не овладела пристальным взглядом. Но если бы овладела — увидела бы сияющую бардовую оболочку, которая приняла свойства настоящего металла. Хан отпустил сферу, та глухо свалилась, пробив пол.