Улыбающиеся внимательно наблюдали за моими потугами, но никак не реагировали. Мои экскурсы в элементарные аксиомы математики и биологии не вызвали никакого отклика. Я был страшно далек от них. Самому себе я напоминал щенка, который повизгиванием пытается передать свои чувства хозяину. Снисходительные улыбки не исчезали с лиц моих слушателей. Я устал говорить, показывать на пальцах и замолчал.
Я крепко спал, когда меня разбудили самыми недвусмысленными толчками. Рядом стояло несколько человек. На них поблескивали темные маски, закрывавшие лицо и голову. С меня сняли мои потрепанные одежды и обернули в чешуйчатое покрывало. Пластик сам мгновенно прилип к телу.
Потом мне показали на выход. Я оттолкнулся от - пола и взлетел, но двигаться так, как мои спутники, я не мог. Я кувыркался под потолком ангара, цеплялся за скользкие стенки и оставался на том же месте. Ко мне подвязали длинную бечевку из желтого металла, и мы поплыли к выходу.
По-прежнему был день, но теперь я увидел солнце. Оно сияло на безоблачном небе, и мне был приятен его ровный рассеянный свет. Солнце оставалось таким, каким я знал его давным-давно, миллионы лет назад.
Мы вылетели из ложбинки и взяли курс на север. С той небольшой высоты, на которой мы летели, земля казалась гигантской вогнутой сверкающей чашей. Ядовито зеленая трава, слегка опалесцирующее небо - и больше ничего. Зрелище было очень утомительным и однообразным. Мне казалось, что за время полета мы ни на шаг не сдвинулись с места. Только проплывавшие внизу спутанные холмы трав подтверждали факт нашего продвижения вперед.
Мы летели очень долго. Исчезло солнце, мой единственный друг в этом мире, и мы теперь плыли под сводами светящегося неба. Периодически один из спутников спускался на землю, что-то делал и, поднимаясь к нам, передавал сосуд, наполненный серебристой влагой. Я пил ее, и это были моя еда и питье. Чем питались другие, я не знаю. Может быть, они нуждались в пище меньше меня. Кто их знает! Они были добры ко мне, эти улыбающиеся боги, но я их не понимал.
Я летел и думал. Так вот какая ты, сверхцивилизованная Земля! Человек очень хорошо приспособил тебя для своего существования. Срыл горы и засыпал океаны... И вдруг я подумал, что трава внизу является попросту неизвестной породой водоросли, а что там, под ней, почва, вода ли, можно только гадать. Человек смахнул с небес облака и заставил светиться атмосферу. Он выровнял сушу, как футбольное поле, сделал климат всего шара одинаковым. Наверное, и влажность воздуха здесь строго отрегулирована в соответствии с потребностями человеческого тела...
В своем неукротимом стремлении к однородности, порядку, управляемости люди превратили планету в большую квартиру с одним строго выдержанным стилем. Однообразие стиля навело меня на мысль, что и хозяин в этой квартире должен быть один. Кто же? Неужели мои улыбающиеся? Я посмотрел на них и заметил перемену в выражении их лиц.
Улыбки исчезли. Маленькие рты сжались в короткие риски. Глаза горели от возбуждения. На масках прыгали огромные красные искры. Улыбающиеся набирали скорость, и мой буксир туго натянулся.
Откуда-то слева и справа подлетали новые группы улыбающихся и подсоединялись к нам. Я понял, что они, ожидая нашего прибытия, лежали внизу на траве. Они были похожи на моих, но отличались либо цветом чешуи, либо масками. Среди вновь прибывших я заметил несколько женщин. Все были взволнованы и напряжены. Полет убыстрялся, и я чувствовал, что мне становится жарко...
Вдали послышался гул. Он напоминал раскаты грома. Я подумал, что мы приближаемся к вулкану. И сразу же одернул себя: какой вулкан на столь благоустроенной планете?!
Мои спутники постепенно уплотняли ряды. Расстояние между членами отряда становилось все меньше. Мы летели теперь густой тучей.
И вот я увидел на горизонте легкое розоватое марево. В нем что-то блеснуло. В зеленое поле внизу вдавались длинные языки бело-розовой массы. Дальше к северу они сливались в сплошное клубящееся поле. Оно дымилось и рокотало.
Мы спустились ниже. Океан шевелящейся бело-розовой материи состоял из комков. Каждый комок был плотно прижат к соседнему, меж ними намечались еле заметные разделительные линии. Мы летели, как мне казалось, на предельно допустимой скорости. Зеленые мыски и острова травы скрылись из виду, под нами осталась только ворчащая живая ткань.
Я был уверен, что она живая, еще не имея для этого убедительных доказательств.
На моих спутников было страшно смотреть. Окаменевшие лица, сведенные судорогой скулы, напряженный, взволнованный взгляд. Тесно сбившись в кучу, мы неслись вперед.
По-моему, прошло много времени. Я очень устал и еле держался. С меня сняли буксир, и я летел, сдавленный с четырех сторон крепкими телами улыбающихся (сейчас им меньше всего подходило такое название). Внизу тянулись все те же пенистые красноватые волны. Кое-кто из летевших ниже меня переместился вверх, и мне открылось более широкое поле обозрения. Я мог видеть то, что находилось непосредственно подо мной.
Комья, из которых состояла масса, приобрели более четкие очертания. У них появились кое-какие дополнительные черточки, что-то в них встревожило меня... Мне показалось, что...
Медленно холодея, я впился взглядом в волнистое море, мелькавшее внизу. Но мои спутники резко взмыли вверх, и мы долго летели на такой высоте, откуда ничего уже нельзя было различить. Я начал толкать своих попутчиков, показывая вниз. Один из них осторожно провел рукой по моему лбу и щекам. Мое волнение улеглось. Но стоило нам спуститься вниз, как оно вспыхнуло с новой силой. По моей спине побежали мурашки величиной с кулак.
Комья, из которых состоял живой океан, были людьми! Подо мной находились сотни тысяч, миллионы людей, плотно припрессованных друг к другу. Теперь я уже явственно различал очертания голов, глазные впадины, слабо развитые ушные раковины. Некоторые из них шевелили отростками, заменявшими у них руки. Некоторые ленивым поворотом головы провожали наш стремительный полет.
Миллиардоголовый зверь, или существо, или сверхсущество... Я летел над человеческим морем, над обществом-организмом, обладавшим единым телом, и каждый был в нем всего лишь клеткой. Страшный вскрик застрял в моем горле.
События развернулись резко и неожиданно.. Наш полет круто замедлился. Улыбающиеся, а вместе с ними и я описали дугу в воздухе, мы прибыли. Посмотрев вниз, я, кажется, понял, почему мы прилетели сюда. Наверное, отсюда было недалеко до центральной части, Хозяина планеты. Я рассматривал человечьи головы внизу, бесформенные, рыхлые, неопределенные, почти без глаз, и меня мутило от гадливого чувства.
Внезапно двое улыбающихся ринулись вниз. Они упали на человеческое море и начали возиться над одной из голов. Сначала я не мог догадаться, что они там делают. Когда через несколько минут они взмыли в воздух, в их руках бился и визжал кровоточащий комок. Комок был немедленно подхвачен, и двое помчались с ним на юг. Улыбающиеся снова ринулись вниз и повторили свою операцию. Внизу, в шевелящейся плазме, образовался темный проем, где виднелась зеленая трава. Отряд наш редел. Один за другим, по двое, по трое, улыбающиеся отправлялись в обратный путь, унося в своих объятиях трепещущие тела людей, оторванных от человеческого океана. Оставшимся приходилось туго. По искаженным лицам под масками струились крупные капли пота. Движения улыбающихся становились все более нервными и суетливыми. Маски и шлемы были объяты пламенем. Потоки искр стекали с них на чешуйчатые тела улыбающихся.
Внезапно один из участников этой странной охоты подлетел ко мне и указал вниз. Я понял, что мне предлагают заняться отрыванием жалких человеческих обрубков от бурлившей под нами массы. Я повиновался и, сделав несколько неловких движений, опустился в образовавшуюся внизу темную воронку. Когда я коснулся упругих стеблей зеленой водоросли, обнажившейся из-под вырванных отсюда тел, я почувствовал странную слабость. Сначала ясно было только одно-полное отсутствие желаний. Мне захотелось вытянуться, лечь, забыться сладким сном. Затем сквозь дремотное чувство стали пробиваться неожиданные и непонятные в таких обстоятельствах ощущения гордости и счастья. Я знал, что это не мои ощущения. Они принадлежали тому океану жизни, куда я попал. Они были наведены единым полем мирового разума, который спаял миллиарды людей в один организм. Я совсем забыл о цели своего спуска. Я забыл об улыбающихся. Я забыл обо всем. Новые, захватывающие дух чувства и мысли волновали меня. Они были неясными, размытыми, но очень сильными. Океан мысли медленно погребал меня...