- Ох уж эта Амвросия! Что ни попроси, никогда не исполнит, - поддержала Евагрия. - Знаю, знаю, я сама как-то с ней столкнулась, просила её поменять темный хлеб на белый. А она мне говорит, что его нет. Но я-то знаю, что он есть. Такая принципиальная! Подумаешь, всегда всем поровну. Эти паломники уедут и будут там объедаться! Зачем их здесь закармливать?
Таня молчаливо слушала этот единодушный фарисейский диалог, с трудом сдерживая себя. Хотя, в принципе, что было терять?
- А ты зачем сюда пришла? Чтобы наедаться? Мне казалось, мы пришли, чтобы служить ближним, не так ли?
- Тебя, мать Татьяна, никто не спрашивает, и нечего её защищать. Ты здесь сколько? Вот и помалкивай! - мигом резко отреагировала Евагрия.
- Да уж, куда уж мне до вашей святости!
- Сёстры, давайте не будем ссориться! - попыталась успокоить всех Симеона, самая старшая из присутствующих. Все потупили глаза и продолжили работу. Дионисия первая не выдержала и вновь негромко заговорила:
- Ко мне на воскресной службе подошла какая-то старушка и спрашивает: «Как бы при монастыре остаться?» Я ей говорю: «Вам надобно к игуменье обратиться». Но что меня удивило, эти пенсионеры так и прут сюда. Если бы матушка их всех брала, здесь не монастырь, а богадельня уже была бы. Странные эти паломники. Начитаются житий и тащатся в монастырь.
- Я сама удивляюсь. С дарами приходили бы, а то придут. Возьмите меня, - вторила ей Евагрия, - вот пришла мать Елена, помнишь, тёмненькая такая, ещё каждый день о постриге просила, а потом её как ветром сдуло. Так она ничего не пожертвовала. А вот я старинные иконы привезла! Даже не представляю, сколько они стоят?
- А ты видела, какой себе Леонтия подрясник сшила? – неожиданно поменяла тему разговора Дионисия, видно, тоже ничего не пожертвовавшая, - но клобук у неё какой-то косой получился. Думаю сказать, или пусть так ходит?
- По-моему, ей всё равно,- обе сестры хихикнули, и Евагрия продолжила. - Нос задрала, ни с кем не разговаривает. Подумаешь, велика птица. А эти кольца. Сколько ей матушка говорила, ругала, наказывала, а ей всё равно. Нацепила кольца и носит. Сколько их там?
- Четыре! Я как-то подсчитала! На каждом ангелы прикреплены. Она, наверное, думает, что они её спасут. И чем больше, тем вернее.
- А может, это не ангелы, а наоборот?
- Да кто её знает, - разговор Дионисии явно доставлял удовольствие. Задумавшись, она продолжила: - а интересно, матушка возьмёт обратно Стефанию? И как её теперь будут звать по-старому - Светланой?
Дойдя до столь тягостной темы, Таня уже не выдержала: какое им-то до этого дело! Однако, не став ничего говорить, Таня быстрым шагом покинула швейную. Стоя одна в коридоре около двери, она с трудом могла прийти в себя от этой низости. Сёстры явно сегодня разошлись: сил больше нет их терпеть! В голове, как молот стучало: «Как я устала от этой пустоты! Кто бы знал, как я ужасно устала! Как противно, как они мне все надоели! Лицемеры, лжецы, доносчики!»
Таня обхватила голову руками, чувствую, как бешено бьётся пульс и, стиснув кулаки, попыталась успокоиться. Слёзы бесшумно капали на подрясник. Вдруг Тане показалось, что кто-то пристально смотрит на неё. Она медленно повернулась в сторону и сквозь слёзы увидела Константину, пристальным взглядом смотрящую на неё. На секунду их глаза встретились, и в следующий миг Таня в нарушении всех правил выбежала из корпуса, умчавшись стремглав. Проведя оставшуюся часть дня в подсобке на коровнике, вспоминая о своём единомышленнике, неожиданно оказавшемся всеобщим врагом. А в монастыре вновь заговорили о непочтительном поступке послушницы, едва не снесшей игуменью.
XV
Швейная мастерская всё больше раздражала пустословием и бессмысленным времяпрепровождением, между тем как времени в жизни так мало. Но выбора не было. Попросить Игнатию перевести куда-нибудь или вернуть назад в трапезную Таня пока не торопилась, чувствуя, что события скоро сами всё определят. Тревожные, смутные ожидания угнетали. Таня знала, что Стеша вернётся, и положение её будет тяжёлым: от репрессий Константина не удержится. Тане совсем не хотелось вмешиваться в эту ситуацию, но Стеша её друг, и отказаться от поддержки ближнего, когда наверняка все отвернутся от неё, лишь бы выслужиться перед Константиной, Таня не сможет. Значит, вновь будут страдания. Когда же будет спокойствие?
Наконец приехал отец Алексей. Можно было отвести душу и хотя бы немного успокоиться. Войдя в знакомый и милый сердцу домик, Таня, встретив матушку Софию, приветливо поклонилась. Матушка ободряюще кивнула и скрылась в комнате, оставив Таню вместе с духовником в гостиной.