- Ну что, неугомонное сердце, всё так и не обретёшь покой? – звучный, крепкий голос отца радовал душу.
- Да, батюшка. Сама мучаюсь, так хочу и не просто хочу, а страстно жажду успокоения. Но никак ни одно, так другое, - Таня еле сдерживала слёзы, сжимая кулаки, пытаясь хоть как-то удержаться от излишних эмоций. - Когда вас не было, приезжала мать Макария… Если бы не Игнатия, от её иномарки ничего бы не осталось.
- Но ты же понимаешь, что это не способ, чтобы переубедить. Тем более убедить отказаться от удовольствий, к которым стремятся многие годы.
- Конечно, но жить среди всего этого и тешить себя мыслью, что наступит день расплаты, если честно нет сил. Я не знаю, что делать.
- Твоё рвение понятно и оправдано как возрастом, так и тяжестью грехов тех, кто должен быть честен. Вспомни, что и Господь использовал подобные меры, когда ломал лавки торговцев в храме. Но подумай о другом! Как часто ты встречаешь здорового пожилого человека или смерть нет от мук и тяжкой болезни, а просто потому, что пора уйти. Лёг и отошёл ко Господу! - отец Алексей остановился, задумался, посмотрел на внимательно слушавшую, но не совсем понимающую, что он имеет в виду, Таню и продолжил: - Наши жизненные трудности, соблазны и грехи лишь от того, что Господь наказывает нас не сразу, не в тот миг, как только совершён грех. Господь ждёт покаяния. А у человека между тем, полностью исчезает причинно-следственная связь. Сейчас он совершил любой грех, а наказания нет! Что сохраняется в душе? Вседозволенность! А то, что через два дня, через месяц его самого обманут, не долечат всё, что угодно, никак не связывается с прошедшим. Как же так? Ведь я такой хороший!
- Так что же, просто терпеть? Глядя на это бесчинство?
- Нет, сочувствовать и просить Господа о просвещении их сердец. Хотя, полагаю, что в двадцать пять лет это крайне сложно.
- Мне было так больно смотреть на это! Ведь и прихожане, и журналисты, да все смотрят на неё и думают: какие же они сволочи, эти православные. Совсем заелись! Деньги лопатами гребут! А народ на пенсии выживает, последнее относит в храм. Понимаете, одна такая грешница, а думают на всех! Мне не за себя обидно, а за мысли этих людей! И ведь они правы!
- Поэтому Господь сказал: не судите и будьте мудры. Если такая мелочь является препятствием для них в вере, то какова их вера? Мне часто приходится отвечать на подобные вопросы. Я полагаю, что грехи священника не могут быть причиной не посещения храма. Тем более, что никто не заставляет жертвовать деньги. Видишь, что настоятель духовно впал в соблазн. Помогай, кому можешь. В данном случае ты не усугубишь грехи священника.
- А как же служба? Знаете, если честно, мне было бы противно быть на службе, если такой священник стоит за престолом и за всех нас молится. Хотя ему за себя никогда не отмолиться.
- В таком отношении к действительности скрадывается ошибка. Отцы постановили, что грехи священника не препятствуют благодати, изливающейся через него. Это может быть спорно, я соглашусь, но вот какой парадокс. Общаясь со многими разными людьми, иногда приходится слышать примерно такое: «Мне так помог этот отец». В то время как я знаю, что он падок на деньги и удовольствия. Как это тогда понять? Подумай! Я не хочу никого оправдывать и согласился бы с любым наказанием его, если бы это зависело от меня. В данном случае, если так случилось на приходе, лучше подобрать другой приход, священника. Слава Богу, хороших людей всё же больше, хотя нас усиленно хотят убедить в обратном. Но помни, радость моя, что жизнь настолько многозначна, столь многогранна. Не спеши реагировать на каждую несправедливость! Подумай, возможно, этот человек сам создал эту ситуацию. Грешный пастырь на жизненном пути может быть всего лишь испытание веры или наказание за собственную глухоту к чужим просьбам.
Таня сидела задумчиво, пытаясь понять сказанное батюшкой. Отец не торопил:
- Не думай, что то, о чём мы с тобой говорим, ты сейчас поймёшь. Пройдёт время, и, может быть, немало. Ты вспомнишь сказанное ныне, и тогда это станет очевидностью. Так что ты сама скажешь: «Это же так просто! Почему я не понимала этого прежде?!»
- Я не могу понять вот ещё что, - сказала Таня, пытаясь разом решить многочисленные вопросы. - Простите меня за этот вопрос, но я не могу его не задавать себе. Почему я вижу то, чего не видят другие, даже прожившие много лет в монастыре, имеющие такие должности, которые мне и не снились?