Таня как-то просила позволить побыть в домике какое-то время, но Константина резко ответила отказом, сославшись на юный возраст послушницы. Теперь же, во время Поста, пока все были заняты молитвой и трапезой, Таня решила провести некоторое время в уединении без благословения. Таня знала, что просить Константину благословения бесполезно, поэтому, попросив прощения на Службе у иконы, вечером отправилась в домик.
Сам домик закрывался всего лишь на задвижку. В нем не было никаких ценностей, просто всегда было чисто. Особо почетные паломники останавливались там в надежде на просветление. Таня тихонько отодвинула задвижку и быстро закрыла за собой дверь. Сам домик состоял всего из одной просторной комнаты. Осмотревшись, Таня подошла к иконе и, став на колени, стала молиться:
- Господи, согрей сердца наши, охладевшие в божественной Любви. Растопи чувства наши заледеневшие. Освяти Светом благодати Твоей души наши, потускневшие от человеческих страстей. Забыли мы Тебя, потеряли Тебя, глаза ослепли от соблазнов земных. Открой души наши для памятования о Тебе. Открой очи для видения Тебя всякий час. Направи нас на путь истинной Любви. Слава Тебе, Боже наш, Слава Тебе!
Молитва, как слово к Богу, наделяет человека непередаваемой радостью. Но нужно почувствовать слова молитвы. Таня не любила бездумно повторять молитвы Отцов. Она чаще просто говорила слова, исходящее от сердца, а в мистическом упоении общение проходило на уровне чувств, ощущений. Слова уже были не нужны…
Таня полночи провела в молитве. Но усталость суетливой монастырской жизни взяла свое. Таня уснула рядом на кровати. Просыпаясь, она вновь обращалась с молитвой, добавив к этому чтение Добротолюбия. Так прошло три дня. Наполненных радостью общения, чистотой мыслей и светом богообщения. Удивительное состояние духа переживала в эти дни Таня: возвышенный и восторженный настрой. Всё казалось прекрасным, недостатки других не вспоминались, сердце умильно трепетало от благодати поста. Слова мудрых старцев особенно воспринимались, но без неприятных ассоциаций с действительностью, которая будто она вообще отсутствовала. Состояние нереальной действительности было фактом.
Таня не думала долго задерживаться в домике, но никто не приходил, а выходить так не хотелось! На четвертый день Таня проснулась от того, что кто-то дергал её за плечо:
- Таня, ты живая?
Таня с трудом открыла глаза. Голод и усиленные молитвы давали о себе знать.
- Ты давно здесь? – не отступая, спрашивала Игнатия.
- Что случилось? – спросила Таня, вставая с кровати.
Игнатия открыла шторы, и яркий дневной свет залил комнату.
- Господи, что с тобой? – с ужасом спросила Игнатия, видя изнеможденное лицо послушницы.
- А что такое?
- Ты такая бледная и худая. Ты здесь давно? – скорбным взглядом смотря на Таню, спросила Игнатия.
- Три дня. А что случилось-то?
- Тебя все ищут. Думали, может быть, ты сбежала?
- Я никогда не сбегу из монастыря. Я просто уйду, когда придет время.
- Ты голодная?
- Не о том ты думаешь! Это были чудесные дни! Матушка знает, где я?
- Наверное, уже да.
- Жаль. Я бы осталась здесь еще подвязаться, - с сожалением говорила Таня. - Её не уговорить?.. Никак?
Игнатия отрицательно покачала головой.
- Парадокс в монастыре не дают просвещаться!
- Какое просвещение. Ты на себя посмотри. Одни кости!
- Но ведь главное, что здесь,- Таня приложила ладонь к сердцу.
- Пойдем! Пока матушка сюда не пришла. Она тебя быстро вернет к земной жизни.
Таня покорно повиновалось. Перед выходом вновь бросив взгляд на милую сердцу келью. Вот это действительно настоящая монастырская жизнь! Вздохнув, Таня вышла из святого домика. Яркий свет пронзил Таню. Казалось, божественная благодать, облаченная материей, ослепит свое чадо. Улыбнувшись Божественному чуду – Солнцу, Таня двинулась дальше.
Однако, сделав за благочинной несколько шагов по лестнице, Таня остановилась. Чувствовалось, что она три дня ничего не ела. Да и до этого, в ритме постоянного физического перенапряжения сил было не много. Вообще-то Таня не и думала, что проведет столько благостных дней в уединении и молитве. Она полагала, что утром какая-то усердная сестра застигнет её и вновь продолжится монастырская суета. Но никто не приходил, и Таня полностью погрузилась в процесс богообщения забыв про время и не испытывая чувства голода. Но несколько шагов на свежем морозном воздухе сбили с ног. Таня остановилась на крыльце, облокотившись на перила. В глазах стало темно, все кружилось, ноги подкашивались. Не стоило так резко возвращаться в земную реальность.