Игнатия подскочила и заботливо обратилась:
- Что плохо?
- Да, нужен компот с сахаром.
- Подожди, я принесу покрывало или, может, в дом?
- Нет, на морозе легче дышать,- произнесла Таня, еле поднимая голову с перил.
Игнатия забежала в домик и принесла покрывало. Таня уселась на крыльце и опустила голову на колени. В очередной раз убедившись, что всё надо делать постепенно.
- Посиди, я сейчас принесу компот.
Не в Танином характере было сидеть, сложа руки. Она попыталась приподняться, но ноги не слушались. Опять все закружилось. Поэтому, вновь опустившись на покрывало, она решила ждать Игнатию. Занятая своими невеселыми мыслями, как дойти до кельи, Таня не услышала, как Игнатия вернулась:
- Таня, возьми, попей!
Таня взяла кружку и, не открывая глаза, сделала глоток. И вдруг до неё дошло, что вместо компота заботливая Игнатия принесла апельсиновый сок. Несмотря на слабость, Таня мгновенно подпрыгнула, протягивая кружку обратно Игнатии: сок в монастыре пила только Константина. Все остальные пили компот. В этот момент Таня увидела рядом стоящую Константину. Только её здесь не хватало! Таня сжала зубы и грозно посмотрела на Игнатию, как бы говоря: «Ну её-то зачем притащила?» В ответ Игнатия только опустила глаза. Таня понимала, что это не было инициативой благочинной.
Игнатия умоляюще посмотрела на Таню, а Константина скомандовала:
- Пей!
В другой раз Таня бы убежала, возражала, но сейчас нужно было просто как-нибудь дойти до кельи. Таня вздохнула, бессильно опустилась и начала медленно пить. Она с болью пила сок, понимая, что в очередной раз дала игуменьи повод её поругать. Что завтра в трапезной будет новый разговор о том, что новоначальным нельзя так рано начинать подвизаться, и уж тем более без благословения. Не понять Константине того благостного состояния, которое испытала Таня! И если бы её не дергали, а спокойно дали возможность вернуться к телесной жизни, всё было бы хорошо. Если бы у неё была возможность съесть хотя бы просфору и выпить компот, ничего бы не этого не случилось! Что из того, что она молода? В конце концов, и святые не стариками начинали свой пустынный молитвенный путь. Увы, Таня опять осталась непόнятой, а достижения были попраны.
Сладкий до приторности сок вернул Тане силы. Она с благодарностью вернула кружку. Едва прошептав:
- Спасибо.
- Иди отдыхай, - сказала Константина, строго наблюдая за непокорной послушницей.
Таня поклонилась и медленно побрела по тропинке. В келье уже без сил Таня легла на кровать и уснула крепким благодатным сном.
Кефир и каши, приносимые Стешей, быстро поставили Таню на ноги. В то время как монастырь бурно обсуждал очередную выходку непокорной послушницы.
Втайне хотелось продолжить настоящий пост. Таня находила разные предлоги пропускать трапезу. Однако заботливые сёстры не оставили «погибать» сестру в благодати Божьей. Сразу же было доложено, что мать Татьяна не посещает трапезы, а питается только просфорой, а это не порядок!
- Ты почему не ходишь на трапезу? – строго спросила игуменья, встретив Таню в храме после службы. Смотря, однако, довольно милостиво.
- Не хочу кушать, вот и не хожу, - просто и незатейливо ответила Таня.
- С сегодняшнего дня ты будешь питаться со всеми. Смотри, я прослежу, - сказала игуменья и забрала из руки Тани просфору. Делать было нечего, лишние споры с Константиной ей не нужны были, а переубедить её нельзя. Вздохнув, Таня пошла на трапезу.
После обеда Таня направилась к пруду, посидеть в одиночестве, подумать о жизни и просто насладиться тишиной и уединением. Берёзки, укреплённые зимним морозом, стояли, гордо выпрямив свои пряди. Лёгкий весенний ветерок нежно ворошил светлые пряди берёзок, которые ласково шуршали, чувствуя приближающуюся весну. Таня зачарованно смотрела на эту гармонию, ни о чём не думая. Тихая радость расплылась по сердцу.
- Чудесный день! – сказал отец Алексей, присаживаясь рядом на скамейку. Таня поздоровалась и, немного растерявшись, замолчала. Понимая, что не стоит терять возможность поговорить с батюшкой, Таня нерешительно спросила:
- Знаете, батюшка, я хотела задать вам вопрос, не совсем касающийся нашей жизни, я не раз слышала… и мне многие говорили, ещё когда я не ходила в храм, что многие священники… утаивают пожертвованные средства. Честно говоря, я всякий раз терялась в догадках, что отвечать на такой вопрос, кроме того, что люди разные. Мне стыдно и неудобно за их поведение, а спрашивают с меня: как же мы так можем поступать, имея заповеди? Но что говорить, если я понимаю, как это постыдно, а священник - нет.