Отец молча погладил бороду и улыбнулся. Ищущая душа Тани радовало его старческое сердце. Вечный поиск - вот чего так не хватает современным людям, усыплённым мнимым комфортом. Он вновь погладил бороду и неспешно проговорил:
- Такая злоба закономерна в монастыре, где нет духовной жизни. Вместо того, чтобы духовные соблазны были решаемы, их просто загоняют внутрь и сдерживают, пока есть силы. Но когда силы заканчиваются, происходит то, что произошло. Бездействие порождает агрессию… С другой стороны, твоё сомнение в правильности своего поступка справедливо. Мы всегда должны иметь некоторое сомнение в оценке своих действий. Это не позволяет нам стать самонадеянными! Но подумай, вы вместе прожили в одном монастыре полгода и не общались, а вчера Леонтия прибежала ко мне такая счастливая. Так можно ли определить случившиеся одним словом?! Эта ситуация лишний раз показывает, что жизнь настолько многолика, что человеку поставить однозначный приговор было бы несправедливо, да и глупо. Я рад, что всё так хорошо закончилось, искренне рад за Леонтию. За столько лет я не разу не видел на её лице улыбки, а теперь она сияет от радости. Чего же лучше!
- Она рассказала свою историю. Но я не понимаю, почему вы не помогли ей уйти отсюда, если ей так хотелось.
- Я понимаю твоё недоумение. Ведь то, что отказала матушка, это понятно, но я бы ей тоже мог помочь, но не сделал этого. Объясню. Ты знаешь, в других религиях есть практика, которая, к сожалению, отсутствует. У нас это временное проживание в монастыре. У нас как полагается? Приехал, поработал и уезжаешь. Или наоборот, проходишь подготовку к принятию монашества. В других же конфессиях в монастыре можно жить годами, как монах. К чему я это говорю? Очень просто. Я считаю, что есть некоторые люди, которым нужно прожить не один год в обители, но потом вернуться в мир другим человеком. И Леонтия относится к их числу. Если бы я помог ей, она ушла отсюда с сердцем, наполненным ненависти к людям. Да и в миру она была бы совершенно одинока в силу своего характера. Поэтому я и сказал ей, что когда ты встретишь человека, с которым подружишься, ты сможешь уйти. Поскольку знал, что в её сердце появиться доверие к другу и людям. Тогда она станет другим человеком. Я искренне рад за неё, что теперь у неё есть друг.
Таня, как всегда молча, внимательно слушала речь духовника, пытаясь уловить больше того, что высказано словами.
- А матушка? Она так расстроилась, когда узнала правду об Андрее.
- Нам всем приходиться выслушивать то, что нам неприятно. Она тоже человек и у неё свой путь смирения. Как не нужно осуждать и Андрея. Знаю, что он приличный молодой человек, весьма хорошо воспитанный. Поэтому упрёки Леонтии несправедливы. Он слышал разговоры игуменьи с Игнатией о тебе и видел, как его мама плачет по этому поводу, и чересчур близко принял это к сердцу.
- Это вам матушка рассказала?
- Конечно. Мы долго разговаривали с ней после того, как увидели тебя в таком состоянии. Я всегда говорю, что человек сложен и давать категорично однозначную оценку его личности является ошибкой. Я рад, что ты это понимаешь.
Таня задумалась. С Леонтией всё было понятно, но её удивило критическое замечание отца Алексея в отношении исповедуемой религии и, не удержавшись, Таня спросила:
- Мне послышалось, что вы не согласны с нашими обычаями. Вы ставите в пример чуждую нам практику, тем самым говоря, что наша религия имеет недостатки?!
- Господь призывал отделять зёрна от плевел. Это значит отделять не только дурное от доброго, но и важное от вторичного. В данном случае мы говорим не о догматах нашей веры, и здесь сомнения чреваты последствиями, а мы говорим о повседневном быте. В этом случае нужно уметь не столько критиковать иноверцев, сколько заимствовать то доброе, что имеется у других… Ну а теперь отдыхай, а я пойду прогуляюсь. Оставляю тебе святое маслице, оно исцелит твои недуги.
Распрощавшись с батюшкой, Таня с лёгким сердцем уснула крепким и здоровым сном.
В следующие дни приходила только Игнатия, приносила покушать и тот час уходила, сказав лишь несколько слов. Таня ждала Стефанию, но она не приходила. Таня стала подозревать, что ей запретили приходить в подсобку. Тем не менее, лежать было скучно, и она решила зайти на коровник, благо, что он находился рядом, поговорить со Стефанией. Таня, встав, немного походила по комнате, придерживаясь за больные ребра, но всё же, решив навестить друга, осторожно пробралась на коровник к молочке. Был десятый час утра, в это время Стеша обычно сепарировала молоко. Подойдя к двери, Таня услышала голоса Стефании и Августины. Она хотела подождать, когда Августина уйдёт, но вдруг услышала то, чего совершенно не ожидала услышать: