— Хотя, если так подумать, то те бандюки наверняка и будут искать в джинсах и кроссовках в первую очередь. Ну я б на их месте точно так и сделала.
— Так уже сама с собой разговаривать начала. Чего дальше ожидать? — качаю головой.
Заплела две косички. Одна получилась белая наполовину. Влезла в черные узкие брючки и легкий свитерок.
«Надо, наверное, глаза подкрасить. Или нет, лучше очки от солнца. Лето-то еще не кончилось».
И я нацепила на голову очки.
«Блин, я ведь их как обруч одела по привычке».
Ибо я их так и ношу обычно с волосами на роспуск.
«М-да. Придется, наверное, все ж глаза подкрасить, а то по привычке опять на верх водружу».
Из всего многообразия косметики выбрала тушь и светлую помаду. Кинув оба телефона в свой любимый вельветовый рюкзачок черного цвета, уставилась на свои ноги в розовых тапочках.
— А на ноги всё ж что?
И взгляд упал на лакированные туфельки на шнурках и низком каблучке.
— Пойдут. Это лучше, чем снова шпильки надевать.
Оглядев себя в зеркало и оставшись довольной, достаю свой телефон. Надо всё ж маме позвонить.
— Странно, — говорю, услышав в трубке: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Оставив позади квартиру, вышла на улицу.
Встреча
Выхожу на центральную площадь и направляюсь к остановке, что нахидиться возле палатки. Перед остановкой ходит женщина взад-вперед. Подхожу к ней.
«Наверное, это она», — думаю про себя.
И точно, она сразу на меня смотрит вопросительно.
— Здравствуйте. Вы не меня ждете? — спрашиваю.
— Это вы мне звонили? — вопросом на вопрос отвечает она.
— Я, — отвечаю.
— Как она? Что с ней? Вы ее видели? — засыпала она меня вопросами.
— Пойдемте, пройдемся, — говорю. — По дороге я вам расскажу.
— Хорошо.
— Знаете, вчера я не знаю, как я там очутилась...
Я рассказываю ей вкратце, упустив некоторые подробности, что произошло со мной вчера. Женщина слушала, не перебивая. А в конце заплакала.
— Вы... Что вы... Не плачьте... Я понимаю, что я случайно нашла телефон вашей дочери...
— А давно она пропала? — спрашиваю.
— Да уж две недели как, — ответила, всхлипывая, она. — Ушли с подругой до магазина и пропали обе.
— Да не плачьте же вы. Кто ведет ваше дело? Вы же писали заявление?
— Писали. А толку-то? Да и чем нам телефон поможет-то?
— Ну не скажите, — говорю. — Это же улика. Где был найден. Это ж практически недалеко от места, где их держат. А еще у меня номер от машины имеется с отпечатками одного их похитителей. Вот. А может, и на телефоне тоже отпечатки есть. Давайте к следователю вашему сходим.
Женщина перестала всхлипывать. Вздохнула.
— Давайте сходим. Попытаемся, может, правда чем поможет.
Она звонит следователю и договаривается, чтобы нас пропустили.
— Вот, — говорит. — Он нас будет ждать через час.
— Ну и хорошо. Как раз успеем добраться.
И мы ждем подходящий транспорт.
Следователь
Следователь смотрел на меня таким взглядом, будто сидит перед ним полоумная. Однако дослушал до конца, не перебивая. Ну, понятно, как оказалась и где оказалась, не знаю, так о чем тут еще говорить? Такой красноречивый взгляд был у него. И я не ошиблась. Как только я замолчала, он выдал: «Девушка, вы даже не представляете, где были и как там вообще оказались!»
— И что? — в свою очередь говорю я.
— Не знаете, сколько времени добирались обратно? Какой был маршрут автобуса? Что за деревня? Что за поселок? — Он вздохнул. — Как вы предлагаете нам искать, если даже не знаете где были? Иголку в стоге сена?