— Очень, — разозлившись еще больше, Альма заставила мужчину оторваться от себя. — Иногда — ежедневно, но это когда наступали… удачные периоды жизни…
Так сладко она не улыбалась никогда. Хотелось, чтоб челюсти лорда сжались еще сильней, чтоб он разозлился больше, чтоб побледнел, крикнул…
Девушка услышала хруст стекла. В процессе поцелуя флакончик перекочевал из ее пальцев в мужскую ладонь, а теперь почил смертью в ней…
— Вы поранились… — по пальцам на простыни начала сочиться кровь.
— Будем считать, что это доказательство твоей невинности.
— Через два месяца после свадьбы? — Альма наигранно вскинула бровь. Выставлять себя в его глазах падшей женщиной, напоминая о том, что и до него у нее случались мужчины, было даже приятно. Приятно смотреть, как он злится, а вот от него слышать, что он взял в жены уже не девушку — обидно. Особенно если учесть, как когда-то она мечтала о другой судьбе для себя и для него. — Хотите, чтоб прислуга судачила о вашей силе? Точнее об ее отсутствии?
— Хочу, чтоб ты помнила, Душа, — Ринар разжал руку, стряхивая осколки на пол, а потом проследил за тем, как рана тут же затягивается. — Я должен был стать первым… И единственным. Когда-то сглупил. Совершил непростительную ошибку.
— Вы совершили ошибку, проводя ритуал…
— Больше не ошибусь, Душа. Так что забудь. О побегах, других мужчинах и периодах своей жизни. Теперь у нас с тобой новый период. Тебе понравится, — Ринар знал, что она обязательно скажет что-то в ответ. Непременно возмутится, воспротивится, возразит. И не дал. Закрыл рот поцелуем, прижал, подмял, обезоружил и мыслей тоже лишил.
Это больше не был тот мужчина, который так нежно прижимал ее в первые минуты на кровати, будто боясь, что она окажется слишком хрупкой для прикосновений. Нет, этот был уверен в себе и в ней. В том, чего хочет он, и чего она.
Альма могла оттолкнуть его тогда, чувствуя ручку комода поясницей и дрожь в его теле. Тогда не оттолкнула. Теперь этот вопрос уже не стоит. Теперь…
— Там хватит флаконов на долгие споры, Альма, и на еще большее количество примирений. А они будут, я даже не сомневаюсь.
Все утро, проведенное с ним в постели, Альма ждала, когда он встанет, соберется и умчит. Он сделал больно ей, она ему — все честно, а теперь следующий ход… Опять за ним. Девушка даже с особой горечью представляла, что он может сказать, набрасывая на плечи дождевик.
Но время шло, а он почему-то не спешил. Перебирал пальцами волосы, шептал что-то в затылок, прижимал, с удовольствием принимал каждую ее попытку вновь поссориться. Прямо так, прижавшись друг к другу, еще помня, как сладко было совсем недавно. Принимал, но не давал. Со всем соглашался, все терпел, причем терпел с каменно-блаженным лицом, больше позволял вывести из себя, чем реально нервничая. А ведь Альма так пыталась…
А когда все же встал, не ушел…
Одна на двоих ванна, один на двоих ужин, уже в столовой, теперь без вылитого на ковер вина и брошенных в противоположную сторону вилок. В напряженной тишине, но хотя бы без военных действий. После ужина он тоже не велел седлать себе коня, прошел в библиотеку, взял книгу, сел, начал листать…
Альма долго ждала под дверью, потом столько же будто невзначай прохаживала вдоль стеллажей, потом не выдержала:
— Вам не пора, мой лорд?
— Спать? Думаю, пока рановато. Но спасибо за заботу, гелин.
— В путь? — она остановилась посреди комнаты, сложив руки на груди.
Ринар хмыкнул, закрыл книгу, а потом отложил ее, подобно жене скрестив руки.
— Я свободен целую неделю, Душа. Зачем мне уезжать?
— Вы собираетесь провести ее здесь?
— Да, мы проведет ее здесь.
Альма кивнула, чувствуя, как гнев мешается с предвкушением. Неделя… и… мы.
— Ну что ж, приятное времяпровождения, милорд, не буду вам мешать, — пытаясь никак не показать, насколько новость взбудоражила, Альма улыбнулась, планируя выйти из библиотеки, чтоб уже потом, закрыв за собой дверь, думать о том, что это значит.
— У нас будет очень, — а потом пискнуть не успела, как оказалась притянута за руку, усажена на колени, поцелована в нос, глаза, щеку, шею… — Очень приятное времяпровождение, Альма.
Неделя с ним была куда более насыщенной, чем семь дней без него. И этой насыщенности Альма была рада далеко не всегда. В первые несколько вечеров девушке казалось, что его рядом слишком много. Сложно так сразу смириться, что человек, который в последние годы жил лишь в мыслях, вдруг материализовался как часть твоей жизни. Даже не часть — центр.