Ринар отошел на добрый десяток шагов, вскинул на нее взгляд, приподнял бровь, ожидая…
— Ну? — через полминуты даже не выдержал, обратился.
— Что?
— Ударь, Альма.
— У вас странные шутки, милорд, — все же смог разозлить. Неужели думает, что она сможет? Думает, что до сих пор возникает такое желание?
— Это не шутка, душа моя. Я хочу, чтоб ты ударила… попыталась ударить меня чарами.
— Зачем? — сложив руки на груди, Альма сделала маленький шажок назад. Он хочет… Мало ли чего он хочет? Но она-то сделать этого не сможет! Не просто потому, что его не сможет ударить, а еще и потому, что он — лорд, а она… не слишком талантливая ученица полукровки, которой когда-то так и не дались боевые чары.
— Бей, Альма, потом поговорим.
Как-то получилось, что она все же ударила. Он ведь не отстанет. А так… минута позора, зато он получит то, что хотел — увидит, насколько она беспомощна и глупа в этом вопросе, а сама Альма сможет спокойно вернуться домой, чтоб там заняться чем-то менее опасным и более доступным.
Вот только девушка совсем не ожидала, что созданный разряд не сорвется с пальцев, не потухнет на расстоянии метра, не уйдет в землю или диким волчком не устремится в небо, а…
— Ринар! — она рванула вслед за пущенным заклинанием, следя за тем, как маленький, но вполне убийственный шар несется в сторону мужчины. Находись он ближе — среагировать бы точно не успел, а так…
Пригнулся, пропуская атаку, а потом раскрыл объятья, ловя трясущуюся жену.
— Тихо, — прижал к себе, позволил вцепиться в рубаху, начал водить по спине, успокаивая.
— Прости, я… Я не собиралась… Не рассчитала! — Альма вскинула взгляд, по-настоящему испуганный взгляд.
— Нет, это ты меня прости. Кажется, вначале действительно нужно было все объяснить.
Не выпуская жену из объятий, он отступил, опускаясь камень, Альму устроил у себя на коленях, взял дрожащие еще руки в свои, заглянул в глаза.
— Мы ведь связаны, Душа. Связаны нашей кровью и магией.
— Я знаю… — девушка опустила взгляд, в миллионный раз смотря на узор. Сейчас, когда они были так близко, он будто вился ужом, вызывая мягкую щекотку.
— Но не знаешь, насколько эта связь глубока…
Ринар замолк, бросая взгляд в сторону. Он никогда не жалел о том, что привязал ее к себе. Да, в этом его поступке благородства было куда меньше, чем эгоизма, он это прекрасно понимал… и не жалел. Вот только рассказать обо всех особенностях связи стоило раньше. Он должен был сделать это раньше. Возможно, постепенно, возможно, обухом по голове, но постоянно оттягивал, не хотел пугать…
— Ты знаешь, что я теперь могу заставить тебя делать все, что заблагорассудится?
Альма посмотрела на него недоверчиво, скептически, зато руки перестали дрожать.
— Не веришь? — мужчина в ответ только хмыкнул. Если бы она знала, какое это искушение — знать, что можешь заставить подчиниться, смириться, принять, но не делать этого. Знать, что каждая ссора могла бы закончиться, так и не начавшись, и осознавать, что это возможно… Чувствовать в себе силы сделать из человека, который к тебе привязан, куклу. Послушную, любящую, вечно счастливую и готовую простить, принять что угодно, и ненавидеть себя за эту способность. Не за то, что воспользуешься ею, а за то, что просто можешь это сделать и даже иногда позволяешь себе об этом думать.
Магически связь предназначалась для людей, который доверяют друг другу всецело. Для тех, кто готов делить не только горе и радость в болезни и здравии, но еще и эмоции и мысли.
Он же привязал к себе Альму не тогда, когда они были готовы. А теперь… Теперь намного легче, теперь он уже не чувствовал себя настолько всесильным и одновременно бессильным рядом с ней, теперь они стремились к тому, с чего положено было начинать. Но она ведь должна быть в курсе…
Ринар досконально знал, где находятся те ниточки, за которые стоило лишь потянуть, чтоб его желания отозвались у нее в голове. Знал, постоянно их чувствовал, но никогда не рисковал даже мысленно их коснуться.
Сейчас же должен был это сделать. Должен.
Альма почувствовала что-то, схожее со щелчком, будто в голове загорелась назойливая мысль. Инородная, чужая, но не раздражающая. Очень органично вписавшаяся в другие подобные или очень отличные импульсы. Только эта мысль была важней, желание реализовать — искренним и непреодолимым.
Приблизившись к лицу Ринара, Альма накрыла его губы своими. Вот только он среагировал не так, как всегда. Рыкнул, отпрянул, резко встал, практически спихивая ее с себя, а потом, убедившись, что падать она не станет, отошел, потирая виски.