— Ты здесь жила? — когда они открыли дверь в комнату, служившую раньше одной из спален послушниц, а теперь пустующую, Ринар прижал Альму к себе, явственно представляя, как бродящий здесь ветер когда-то не давал ей спать ночами.
— Да, с младенчества, — а вот Альма улыбнулась, ощущая странную ностальгию. — Вот здесь стояла моя кровать, — девушка указала в ближний к двери угол, — вот там — шкаф, дальше — кровати других послушниц. Нас тут было пять.
— Надеюсь, на те деньги, что я выделил, они хотя бы залатают окна…
Альма усмехнулась, разворачиваясь в кольце рук любимого. Он так серьезно обводил взглядом комнату, свел брови на переносице, явно злился. Неизвестно за что и на кого.
— На те деньги, Ринар, они купят приличной еды, чтоб хотя бы неделю кормиться мясом. Для того, чтоб здесь не гуляли сквозняки, нужны годы и огромные средства. Вот только королевству не до того.
Девушка пожала плечами, проводя по щеке насупленного мужа.
— Ты просила у Синегара заняться обителью?
— Просила, — под ее пальцами заходили желваки. — Король сказал, что если начнет заниматься каждым монастырем, в казне не останется денег на содержание армии. Но хотя бы часть своего заработка пыталась передавать сюда. Анонимно. Надеюсь, деньги доходили.
— Я сам займусь этим, — блеснув глазами, Ринар накрыл ее губы своими. Целовал сначала как-то зло. Как всегда, когда тема касалась короля — до сих пор ревновал, как бы Альма ни убеждала, что это бессмысленно, все равно ревновал. А потом стал понемногу успокаиваться, оторвался от зацелованных губ, но из объятий не выпустил. — В конце концов, я же лорд Приграничных земель, кому как не мне отстраивать местные обители? Тем более те, которые могут стать отличным оборонным пунктом…
— Из вас вышел бы замечательный король, мой лорд, — Альма обвила шею мужчины руками, даря еще один поцелуй.
Вышел бы, а может даже когда-то выйдет, если Аргамон тогда действительно показал будущее.
Они побывали в классах, в которых Альма училась, в столовой, в которой завтракала, обедала и ужинала, в саду, теперь таком запущенном, а раньше буйствующим всеми цветами радуги, на старом кладбище, которое действительно разрослось за последнее время. Потом Ринар на какое-то время отправился к главной наставнице, а Альма прошлась по опушке леса, чей запах не смогла забыть даже через добрый десяток лет.
Уезжала она, чувствуя небывалую легкость и правильность всего происходящего.
Теперь ее уже не грызли сомнения и страхи. И церемония тоже обрела новый смысл — тогда, под воздействием зелья, она ведь действительно не так ясно, как ей хотелось бы, понимала, что происходит. А теперь в здравом уме, трезвой памяти и по доброй воле снова связала себя с ним.
Возможно, она даже когда-то еще вернется в это место. Если Ринар согласится его обустроить, она с удовольствием возьмет все хлопоты на себя. Отблагодарит холодные стены и холодных людей за то, что теперь она может спокойно уезжать от этого холода, чувствуя теплые и родные объятья того, о ком так долго и безнадежно мечтала.
Глава 23
Пальцы мужчины скользили по шнуровке, с каждым движением все больше расслабляя корсет. Альма только в голос не стонала, так это было сейчас приятно. После сумасшедшего дня голова шла кругом, в нее просто не умещалось, что все действительно произошло с ней.
Что они обвенчались, что сделали это в обители, что она видела постаревшую, но все такую же стойкую наставницу Витту, что потом они неслись в ночь, вновь в пределы щита, что Ринар заставил ее поесть, а теперь заботливо расплетал шнуровку, то и дело наклоняя голову, чтобы поцеловать в позвонки в основании шеи.
— Устала, гелин?
— Безумно.
— Завтра выспишься.
— А ты нет.
— А я… нет, — очередной поцелуй, теперь уже улыбающимися губами.
— Куда едешь теперь?
— В столицу.
— Что там?
— Очередной отчет. Очередная попытка стребовать с Синегара укрепление границ. Очередной бессмысленный разговор о том, что все закончится переворотом…
— Глупец… — Альма покачала головой, прекрасно представляя, как Синегар упрямится, отметая все доводы рассудка лишь потому, что когда-то была задета его гордость.
— Я бы сказал немного иначе, но в чем-то с тобой согласен, — расправившись со шнуровкой, Ринар повернул жену к себе лицом, а потом, глядя в глаза, спустил наряд с одного плеча, склонился к нему, поцеловал, и с другого, целуя уже туда.