— Все действительно может закончиться переворотом? — желая отплатить мужу той же монетой, Альма взялась по одной расстегивать пуговицы пиджака, скользнула пальцами по рубашке вверх до плеч, стянула твердую материю, отправляя ее на ближайшее кресло. Потом то же сделала с рубахой.
— Все рано или поздно непременно закончится переворотом, Альма. Если Синегар не начнет думать иначе, это неизбежно.
— Как, иначе?
Платье упало к ногам, Альма переступила через него, а потом следила за тем, как мужчина наклоняется, поднимает ткань, не слишком аккуратно сворачивает, тут же отправляя поверх пиджака.
— Как думаешь, почему нас становится все меньше? Почему когда-то лорды рождались куда чаще?
Альма пожала плечами.
— Потому, что мир стремится к гармонии и равновесию. Бог, природа, человечество… Не знаю, что именно, но стремится. А мы это равновесие нарушаем. Нарушили очень давно, заключая сделку с дьяволом, продолжаем нарушать сейчас. Рано или поздно густая кровь должна быть разбавлена. И совсем скоро так и произойдет.
— Не обидно?
— Мне? Нет. Я понимаю, что это правильно. Понимаю, что это логично и неизбежно. А какой смысл обижаться на неизбежность?
— А как же власть?
— Власть… Власть — это не сливки, которые приходятся собирать. Власть — это ответственность. Я воспринимаю ее так.
— А случись тебе стать королем…
— Я вел бы себя, пожалуй, не так, как нынешний наш… монарх. Я не считаю, что такая уж крамола, допустить к власти людей. Таких же как те, которыми они будут править. Да и править — не то слово. Людям нужно служить. В этом суть. Служение народу — это долг. И этот долг не может вечно считаться привилегией лордов. Рано или поздно наше время пройдет. Рано или поздно все вернется на круги своя, уговор забудется. В мире наступит равновесие… Ненадолго. Непременно найдутся те, кто вновь сдвинет чаши весов в одну из сторон. Но то будут уже другие проблемы — может, войны, может, стихия, не знаю. Знаю только, что Синегар ошибается, держась за власть лордов так яростно. Это закончится крахом. Его крахом. К тому же… Наши дети, Альма, не будут чистокровными. Неужели думаешь, я стану бороться за то, что может когда-то навредить моим детям?
— Ты стал бы хорошим правителем…
— Думаешь? Не уверен, что мне нужен этот долг, а долгу нужен именно я…
Альма опустила взгляд, не решаясь продолжить. Если Аргамон прав, то нужен. Лишь бы этот долг оказался ему по плечам. Им по плечам.
Ринар заметил ее замешательство. Поддел подбородок, заглядывая в глаза. Смотрел достаточно долго, потом снова снял морок, Альма скривилась, а он даже глазом не повел.
— Ты уже в который раз говоришь об этом. В чем причина?
— О чем?
— О том, что правитель из меня… неплохой, — мужчина хмыкнул.
— Мне так кажется.
— Кажется или хочется? — Ринар склонил голову, продолжая внимательно изучать ее лицо.
— Я и сама не знаю, чего хочу, Ринар, — Альма тяжело вздохнула. — Точнее знаю, — а потом расплылась в улыбке, блестя глазами. — Прожить с тобой всю жизнь.
Напряженный до этих слов мужчина тоже расплылся в улыбке. Чертовски приятно, когда их желания настолько совпадают. Такие и исполнять будет проще. А главное — легко.
— Ты должен знать одно, лорд Ринар Тамерли, я люблю тебя. Буду любить столько, сколько мне отпущено. И даже если ты когда-то поймешь, что и со мной ошибся, для меня это не ошибка. Для меня — это счастье.
— Не ошибся, Альма. Когда-то ты обязательно поверишь, перестанешь ждать, что уеду и не вернусь, что забуду, выброшу из головы и пойду дальше. Когда-то — обязательно смиришься с тем, что так будет всегда. Мы будем вместе всегда. Здесь, на земле, там, в преисподней или на небе. Мне нужна вечность с тобой, на меньшее я не согласен.
— Меньше любить я и не смогу.
Мужские руки притянули хрупкое тело к себе, а потом уговор был закреплен. Не кровью, магической печатью или смертельной клятвой, а страстным шепотом, открытыми взглядами и неспешными движениями двух тел.
Он завтра снова уезжает, она снова остается. Снова придет время ждать. Надоевшее до зубовного скрежета время, когда дыхание замирает при каждом сполохе щита, когда сердце иногда ёкает, а потом уносится в галоп, будто оповещая о том, что где-то там ему сейчас плохо. Альма должна была уже давно устать от постоянного ожидания. Должна была, но не устала: его ждать она готова была намного дольше. Ровно столько, сколько он сможет возвращаться. Ровно столько… А потом еще немного. Совсем немного… Бесконечно немного.