— Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.
— Никогда! — он будто не слышал. Или слышал только то, что хотел. — Выйдите из моей комнаты.
— Сними морок, — ее просьбу-приказ Ринар исполнять не спешил, сбивая, сменил тему.
— Нет. Зачем?
— Хочу видеть, что наделал.
Альма открыла рот, собираясь что-то ответить, а получилось только закрыть его, так и не сказав ни слова.
Прежде, чем он успеет сам снять морок, девушка отвернулась, отходя к окну.
— Не пытайтесь убедить меня, что жалеете. Я не жалею. Разве что о том, что бежала от вас недостаточно далеко.
Комната погрузилась в тишину. Альма не слышала его шагов, дыхания, движений. А значит, он продолжал стоять, изучая ее задумчивым взглядом.
— Я уезжаю, Альма. Меня не будет неделю. Вполне достаточно времени, чтоб ты смогла обустроиться, привыкнуть, смириться. Я привезу тебе кое-что, чему ты будешь рада.
— Развод?
— Нет, Душа. На развод не надейся. Как только я буду уверен в том, что могу тебе доверять, мы освятим брак в храме.
— Вы сумасшедший… — Альма закрыла лицо руками, чувствуя себя зверьком, попавшим в западню.
— Я хуже, чем сумасшедший, Душа, — тут же Ринар снова оказался рядом, прижал ее напряженную спину к своей груди, поцеловал в макушку. — Я одержим. Тобой.
Еще долго после его ухода Альма не могла заставить себя пошевелиться. Нельзя ему верить. Сейчас эти слова для нее уже не важны и не нужны. Если бы он сказал это восемь лет тому, она бы поверила. Она бы летала от счастья, а теперь нельзя, слишком многое изменилось, чтоб поверить так просто.
Дни полетели за днями. Хоть в этом свое слово Ринар сдержал — уехал. Практически сразу, не дожидаясь утра. Альма стояла все у того же окна, когда одинокий всадник на лошади отъезжал. И вспышку она видела, когда пересек границу. Вспышку на достаточно большом расстоянии, значит, пределы ее клетки широки. Гуманно…
В ту ночь девушка не смогла заснуть. Отправила горничную, которая пришла помочь ей раздеться, потушила свет, легла прямо в одежде на то покрывало, которого так приятно было касаться, уставилась в потолок, пытаясь элементарно понять, что чувствует.
Злость. Бессилие. Апатию. Презрение к себе за то, что даже самой себе помочь не смогла. Что ее так просто было выдернуть из привычной жизни только потому, что он так захотел. И к нему за то, что захотел.
Все его слова о небезопасности, необходимости защитить… Сейчас казались полной чушью. Нет, это на самом деле просто его прихоть. Когда-то отверг, а теперь передумал. А потом снова передумает… Когда надоест. И выбросит. Отправит уже не во дворец, уже в какую-то глушь. Так, чтоб не мешала.
Девушка судорожно вздохнула, борясь с очередной волной нахлынувшего отчаянья.
Нельзя верить его словам, нельзя поддаваться его влиянию, нужно держаться. Держаться и искать выход. Перед отъездом она успела взять с собой кое-какие сбережения. Конечно, хранила в комнате не все, но рисковать и оправляться за всеми деньгами не стала. На первое время хватит и этого. Не на дом, не на лошадиную ферму, но на квартирку в каком-то провинциальном городишке должно хватить. Причем городишко этот должен находиться не в Азарии. Бежать нужно дальше — в Барию. Туда, где намного больше людей, и намного меньше влияния местных лордов. Даже того, который охраняет Приграничье. Там она сможет заработать — Альма в миллионный раз поблагодарила Аргамона за то, что обучил когда-то магическим азам. Никогда ей не стать самым настоящим чародеем, способным вступить в борьбу со стихией, спасти от мора или этот самый мор наслать, но она сможет снимать боль деткам, чинить кое-какие вещи, спасать урожай от вредителей. Возможно, уже так накопит на домик, свой огород, свой камин. Так, чтоб свое и больше ничье. Не навязанное. Им, королевой, королем, высшими силами. Свой долг перед каждым из списка она уже исполнила.
Рассталась с двумя осколками души, с мыслями о чистой и светлой любви, с честью, и жила-то по сути только мечтами о том, когда ей наконец-то удастся скрыться от чужих глаз, в своем маленьком мирке. Ринар не дал.
В ту ночь Альма встретила рассвет, полдень, закат и восход уже луны так ни разу и не встав, никого не впустив. Кто-то пытался ее вразумить, неединожды, настойчиво, безрезультатно.
Это был первый день из отведенной ей на «привыкание» недели.