— Спасибо. Если бы не ты… — я обернулась, чтобы поблагодарить незнакомку и вдруг снова почувствовала себя в чужой власти. Всё тот же странный внутренний зов снова манил меня к краю крыши. И хотя на этот раз я оставалась в сознании, сопротивляться ему было невероятно сложно.
Собрав все силы, я сделала крохотный шажок по направлению к чердачному окну, но в голове, взорвавшейся болью, тут же родилось железное намерение, заставляющее двигаться исключительно вперёд. И уже через пару секунд я снова стояла на самом краю крыши, отчётливо понимая, что от смерти меня отделяет всего шаг и что там, внизу, затаился виновник происходящего, который ждёт конечного результата. Неужели Моранда?!
Раздумывать об этом не было ни времени, ни возможности — все силы уходили на борьбу за собственную жизнь.
— Помоги! — прохрипела, обращаясь к незнакомке.
— Используй браслет, быстрее! — велела брюнетка, не двигаясь с места, и я, не успев подумать, что делаю, на автомате схватилась за браслет, потёрла его, поднесла к губам и произнесла фразу, активирующую сигнал бедствия. Браслет нагрелся, засветился, а я вдруг почувствовала сильнейшее головокружение. Сил на сопротивление не осталось, в ушах зашумело, от невыносимой головной боли захотелось выть, я покачнулась и, окончательно лишившись сил, полетела вниз…
Просыпаться от боли в этом мире для меня, похоже, становилось традицией. Боль — это первое, что я почувствовала ещё до того, как сумела разлепить веки. Причём в этот раз меня атаковала не только мигрень. Болело всё тело, особенно саднили руки — я всё же успела ухватиться за сук дерева, о которое здорово приложилась в полёте. Благо помощь подоспела быстро — удар успели смягчить магией, иначе одними ушибами я бы не отделалась.
Предавшись тревожным воспоминаниям, я не спешила открывать глаза и прислушивалась к окружающим звукам, в глубине души отчаянно надеясь услышать что-нибудь до боли родное, вроде причитаний тёти Зины, голосов сестёр или хотя бы лая собак, которых на Алнодоре просто не было. Ведь я чуть не умерла, как в прошлый раз. Так может нас с Лестой снова поменяли местами? Но, увы, я слышала только чужие голоса, раздающиеся где-то в отдалении, и чувствовала знакомый специфический запах лазарета, а значит, чуда не произошло.
Горько вздохнув, я открыла глаза и обнаружила, что за окном светло и солнечно. Уже как минимум полдень. Поморщившись от боли, села и постаралась оценить ущерб, нанесённый моему телу. Синяков и ссадин на нём хватало, но все конечности находились на своих законных местах, и кажется, я была в состоянии передвигаться самостоятельно.
Голоса за дверью звучали всё громче. Похоже, собеседники перешли на повышенные тона, а речь, разумеется, шла обо мне. Мелькнула тревожная мысль — не вызвали ли в связи с происшествием карателей или других представителей охраны правопорядка?! Вдруг меня сейчас ожидает просмотр воспоминаний и последующее суровое наказание за то, что оказалась двоедушницей?!
Обнаружив, что из одежды на мне всё та же длинная, бесформенная только теперь местами порванная сорочка, я плотно закуталась в тонкое голубое покрывало и, морщась от боли, направилась к двери. Вдруг там сейчас моя судьба решается? Нужно проконтролировать.
Голос Блордрака я узнала сразу, а вот второй — женский, в котором проскальзывали недовольные и надменные нотки, был мне незнаком.
— Я считаю, что нет необходимости вызывать карателей, это просто несчастный случай! — говорила женщина.
— Но к нему привело наведённое сновидение, — сухо и жестко возразил целитель, — которое кто-то наложил на вашу адепту, эйра Лэридан. Она чуть не погибла!
Знакомая фамилия. Так это же госпожа директриса объявилась! Ещё вчера её в школе не было, а сейчас, видимо, дама примчалась дочку отмазывать. Ведь насколько я сумела разобраться в местном законодательстве, несмотря на социальное расслоение, перед высшим судом (если дело до него доходило) были равны все — и высокородные дэйры, и безродные зикфы. За попытку убийства Моранду ожидало заточение в особую камеру — дорплеоз, где специальные устройства годами выкачивают из человека магию, превращая его в растение. Для магов такой приговор хуже смертной казни.
— Виновника мы обязательно найдём и накажем. Сами. Зачем привлекать кого-то ещё? — настаивала директриса, и я поняла, что пора вмешаться — «жених» мои интересы вряд ли будет отстаивать.