— Я хочу купаться, — сказала она.
— Я никогда не видел, чтобы здесь купались, — заметил я, что было правдой.
— Что ж, я буду первой.
Больше не говоря ни слова, лёгким движением сняла с себя футболку, сбросила кроссовки, и расстегнув молнию, стянула джинсы.
— Держи.
Отдав мне свою одежду, улыбнулась — она явно перехватила мой взгляд, скользнувший по её прекрасному голому телу и её белым трусикам, которые тоже на моих глазах сползли с её бёдер и очутились в моих руках.
Я смотрел, как Эми пошла вдоль кромки воды, и её чёрные ягодицы слегка подрагивали.
В те минуты, стоя на берегу и глядя на неё, я понял, что абсолютно ничего не знаю о ней. Нынешняя домработница, бывшая стриптизёрша, писательница. Ещё и медсестра с тёмной историей. Как же всё это объединить в одно целое? Кто же она в действительности, эта загадочная женщина?
Тем временем Эми остановилась. Повернулась лицом к воде. Недолго постояв, подняла руки к небу, замахала ими, как крыльями, и неожиданно громко закричала: «Кии-иии-aрр!»
Часть вторая
Предложение работы
Пару недель спустя мы приближались с Эми к дому, в котором я жил. На скамеечке возле дома сидели соседи — старички и старушки.
Приятные старички, с некоторыми из них я уже познакомился, они живут в этом доме давно, едва ли не четверть века, а то и больше. Их дети уже давно выросли и уехали кто куда. Они были рады, что в их доме поселился молодой мужчина. Старички приглашают меня играть с ними в бинго по четвергам — «казино» находится в подвале, и ещё зовут стать членом «Мужского клуба». Многие из них уже плохо слышат, плохо видят и плохо ходят. Но всё-таки держатся. Старая гвардия. Они — в правлении кооператива, все бразды правления коопа всё ещё в их руках.
Эми их не любит. Она считает, что они смотрят на неё «как на девушку из негритянского гетто».
Поздоровавшись с соседями, мы вошли в дом.
— Приготовься сейчас услышать потрясающую новость. Я поговорил сегодня со своим боссом, директором «скорой помощи» нашего госпиталя, вкратце рассказал ему о тебе, — промолвил я, открыв дверь своей квартиры и пропуская Эми вперёд.
— Ты, наверное, забыл. Я же тебе говорила, что случилось, когда я работала медсестрой и начала продавать таблетки. Меня накрыли, и мои профессиональные права медсестры временно приостановлены.
Она взяла соколиное перо, которое по её просьбе я сохранил, воткнув его в сувенирный подсвечник, стоявший на полке среди различных сувенирных побрякушек. Остановившись у зеркала, Эми стала гладить пером свою щёку и шею.
— Да, я помню. Ты пока не можешь работать медсестрой, но можешь делать что-то другое, к примеру, заниматься бумагами. В любом случае, это лучше, чем домработница. Алекса, играй «Дорз», «Whiskey Bar», — сказал я, снимая туфли.
— И что же твой босс ответил? — Эми продолжала гладить себя пером, рассматривая своё отражение в зеркале.
— Мой босс сказал: “If we do not find another whiskey bar, I tell you we must dye, I tell you, I tell you…” — пел я вместе с Джимом Моррисоном. — Босс возьмёт тебя в регистратуру. Подготовь своё резюме, я его отнесу в отдел кадров госпиталя.
Я подошёл к ней, положил ей руки на бёдра.
Она на миг задумалась, могут ли возникнуть проблемы с этой неожиданной возможностью трудоустройства.
— Вроде бы должно сработать.
Она стала гладить моё лицо и мою шею пером, а я, подняв подбородок, закрыл глаза и замурлыкал, как кот.
Кадиш
Мы сидели с отцом за столиком в открытом кафе. Я пил кофе, а отец — кока-колу. Кофе не был его напитком.
— Эми сообщила мне, что ты собираешься устроить её на работу в своём госпитале. Это правда? — отец пригладил свои жидкие седые волосы, зачёсанные назад.
— Да. Надеюсь, ей не откажут.
Отец похлопал себя по передним карманам джинсов.
— Fuck, я не курю уже три месяца, а руки сами ищут сигарету и зажигалку. Мы рабы своих дурацких привычек.
— Похоже, ты недоволен, что она от тебя скоро уйдёт.
— Немного. По натуре она совершенно бесшабашная баба и иногда может потратить целый день на чтение любовных романов, но, как многие чёрные женщины, умеет ухаживать за больным. К сожалению, я пока принадлежу к этой категории. Впрочем, не велика беда. Уйдёт эта, придёт другая. Ведь это не жена, а обычная домработница, обычная черномазая.
— До свидания, дэд, я пошёл, — я поднялся, чтобы уйти.
— Хорошо, хорошо, я виноват, — пробурчал он виноватым голосом, взяв меня за руку. — Не уходи. Ты такой горячий, слова нельзя сказать, — он держал мою руку до тех пор, пока я не сел. — Честно признаться, Бен, я не ожидал, что у тебя с этой Эми возникнут серьёзные отношения. Мне это совсем не по душе. Лучше бы ты вернулся к Саре и Мишель. Ты с ними поддерживаешь контакт?