«Здесь жил Пикассо, – сказала Сара, – здесь же он писал свои первые работы».
Все улицы усыпаны кофейнями с красными крышами открытых веранд, палатками с сувенирами, книгами, журналами, картинами уличных художников и старыми музыкальными пластинками. На нашем пути попалось несколько улиц с жилыми домами, стены которых полностью заросли виноградниками. Зеленые ветви тянулись от самой крыши до небольших балкончиков, а от них уже доходили до земли. Время пролетело незаметно, если бы не сильная усталость в ногах, то мы бы и не обратили внимание как прогуляли около трех часов. Мы остановились в небольшом заведении «Café Montmartre», чтобы перевести дух и выпить известный «Парижский кофе».
– Давно я видимо не гуляла. Сил нет даже до отеля дойти.
Я упала на стул и думала, что больше никогда с него не встану.
– А как же дворец с приведениями? Ты же так туда хотела.
– В другой раз.
– Да ладно тебе, мы прошли всего ничего.
– И не уговаривай.
Сара, пародируя обиженного ребенка, надула губы и большими щенячьими глазами уставилась на меня.
– Нет, я не сдвинусь с этого места.
Подруга сидела так около двух минут, при этом не разговаривая со мной. И вскоре я сдалась.
– Ну хорошо, пойдем во дворец сегодня.
Радостно взвизгнув Сара обняла меня, что вызвало улыбку на моем уставшем лице.
До дворца мы доехали на такси.
* Fais attention. Il veut se venger – Будь осторожна. Он жаждет мести.
Глава 3 Дворец
У входа во дворец меня словно парализовало: сердце пропустило удар, а дыхание сбилось словно меня схватили за горло. Я не могла понять, что со мной происходит, но убедив себя в том, что я перечитала глупых историй о призраках, я зашла внутрь вслед за Сарой и ещё несколькими туристами.
Интерьеры дворца не переставали удивлять своим великолепием: золото, мрамор, лепнина, множество зеркал, парадные залы и покои королевы были украшены картинами и скульптурами. Двадцать четыре картины со сценами из жизни королевы Марии Медичи были написаны великим Питером Рубенсом, он же является и оформителем всего интерьера дворца. Архитектура этого места показывала переход от эпохи Возрождения до классического периода. Вокруг дворца разбит поражающий своим великолепием сад, который на данный момент считается одним из красивейших в Париже. Мраморная лестница, вестибюль с колоннами, часовня – незначительны детали, создающую особенную атмосферу величественного убранства.
Около часа мы проходили по дворцу, а вскоре незаметно примкнули к толпе туристов.
«Дворец строился 16 лет по заказу Марии Медичи, – продолжал свой рассказывал экскурсовод, – он строился наподобие дворца флорентийского Палаццо Питти – резиденции великих герцогов Тосканских из рода Медичи…»
Вскоре я перестала вслушиваться в его слова, обращая внимание только на некоторые обрывки фраз «…дворец был национализирован Французской республикой… Дворец был превращен в тюрьму для элиты парижского общества… С 1795 года здесь заседали члены Директории…».
Сара шла впереди меня и, кажется, очень внимательно слушала гида.
«Никогда бы не подумала, что Саре интересна история» – подумала я, продолжая с непринужденным видом рассматривать богатый интерьер.
Мой взгляд приковали несколько огромных зеркал с резными позолоченными рамками в узком коридоре, проходившем между двумя залами. Я подошла поближе к ним. Медленно, в миллиметре от рамки, едва её не касаясь, я аккуратно провела рукой по резной лепнине.
Убрав руку, я перевела взгляд на нижнюю часть рамы, рассматривая орнамент. Не понимая почему эти зеркала так привлекли мое внимание, и уже собираясь отойти я подняла взгляд на свое отражение. Меня охватила паника и ужас, а ноги предательски подкосились, я замерла не в состоянии сдвинуться. Из зеркала на меня смотрела другая девушка, она было точной моей копией, но её движения и мимика не сходились с моими, внешний вид тоже отличался: её темные волосы были аккуратно собраны под Памелу. Она была стройна, корсет, формировавший тонкую талию, и пышная юбка, расширяющаяся на бедрах придавали ее фигуре очертания перевернутого бокала. На ней было нежно-голубое платье с рукавом средней длины, украшенное кружевом и оборками. Её образ полностью соответствовал моде Западной Европы восемнадцатого века. Я несколько секунд стояла, не веря собственным глазам. Я сделала резкий шаг в сторону. Опершись на стену, я пыталась найти разумное оправдание увиденному, но у меня совсем не получалось это сделать. Когда моё дыхание пришло в норму, едва переступая дрожащими ногами, я подошла к зеркалу, но оно ничем не отличалось от других, в нём было только моё отражение.