– Мистер Рок, нотариус, сказал, что мое имя всегда было в завещании, – невежливо перебила я следователя.
– Всегда, но до последних внесенных в него изменений для вас предназначалась лишь некая шкатулка с личными вещами мистера Бреннона.
Выходит, он хотел оставить мне только тот неоткрывающийся черный ящик? И пусть бы оставил! Но нет, дед решил облагодетельствовать меня огромным состоянием и громким приговором.
– Мисс Остин – скажем так, возлюбленная мистера Бреннона – заявляет, что в последнее время он был сам не свой, и более того – вашему деду приходили письма с угрозами. Их видел дворецкий и видела мисс Остин, мы же не смогли их найти в вашем доме. Я могу предположить, только предположить, – настойчиво повторил он, – что некая особа – забытая внучка – могла угрожать своему родственнику, шантажировать его, чтобы тот переписал на нее свое состояние.
– Шантажировать чем? – срывающимся голосом поинтересовалась я, не веря, что все услышанное могло действительно прийти в голову мистера Уотсона.
– Это вы мне скажите – чем, – вкрадчиво произнес он.
– Я не писала писем с угрозами.
– Я и не говорил о вас, это гипотетически, – невозмутимо ответил следователь. – Так вот: старик, видимо, согласился на требования шантажиста, но при условии, что состояние тот получит лишь после смерти мистера Бреннона. Убийца не хотел ждать долго и решил ускорить кончину несчастного. Запасшись ядом собственного производства и шприцем, под покровом ночи злоумышленник прибыл из столицы, захватив с собой амулет Кхана, которые, как вы сами сказали, изготавливают там, и отравил несчастного. Как вам версия?
– Глупая и основанная только на предположениях, – зло ответила я.
Это просто не укладывалось в голове! Меня обвиняли в убийстве! Обвиняли прямым текстом, списывая все на «гипотетическое» развитие событий.
– Вы считаете?
– Совершенно уверена! Дед предлагал мне включить меня в завещание – я отказалась, вы сами видели письмо!
– Гипотетически вы могли быть недовольны тем, что получите деньги только после его смерти, – пожал плечами он, – вот и написали гневную отповедь. – Он извлек из ящика мое письмо и, развернув его, внимательно вчитался. – Как вам, например, вот эта фраза: «Мне не нужны подачки от покойника»? А, мисс Ломаш?
– Эта фраза вырвана из контекста!
– Ну-у-у, может случиться так, что письмо повредится… – Он повертел листок в руках и плавно опустил на стол. – Бумага, знаете ли, недолговечна. Легко горит, вода размывает чернила. Всякое бывает.
– У нас плохие отношения, для моей семьи мистер Бреннон умер уже давно, – ответила я, с ужасом понимая, что фраза, которая привлекла его внимание, вполне может сойти за угрозу, если действительно не читать всего письма.
– А я так не думаю, – подтвердил мои опасения мистер Уотсон.
– Но это глупо, я же была на работе, меня видели люди!
– Убийство произошло поздним вечером. Примерно в то же время, в которое вы прибыли позавчера. А это значит, что вы могли прийти тем же порталом и два дня назад.
– Дома меня тоже видели люди!
– Ой ли? В полночь? Любовник?
Эти непрерывные вопросы подталкивали меня к отчаянию. Мне хотелось кричать о том, что я не виновата! А самое страшное, что в полночь меня действительно никто видеть не мог, как и за три часа до нее. Обычно в особнячке, где я жила, в это время еще никого не было. Хозяева уходили в полдень и возвращались ближе к рассвету – специфика работы. Когда я приезжала с работы, дома была только служанка, но она уходила к себе очень рано, точно до полуночи, и больше до рассвета из комнаты не показывалась.
– У вас все равно нет доказательств, – устало проговорила я.
– Вы изобрели яд. Более того, вы самолично рассказали мне, как именно лучше его применить, чтобы убить человека. И даже артерию указали верно, ведь мистера Бреннона укололи именно в сонную.
Я вздрогнула всем телом, ужаснувшись собственной глупости. Зачем я говорила ему все это? Настолько привыкла работать с патрулем, что перестала отличать, что можно говорить, а что нет? Я привыкла помогать следователям, а не оправдываться.
– То же самое вам сказал бы любой ядовар.
– Допустим, но вы знали и где достать амулет Кхана.
– Студенческие годы не прошли даром, мы частенько их использовали.
Мистер Уотсон побарабанил ручкой по столу, так же как делала я, когда волновалась или активно размышляла.
– У вас был мотив, инструмент в виде яда, знания, как скрыться, и непоколебимое самообладание, которое позволяет вам держать лицо даже сейчас.