- Уважаемая Алиса Фейл! Я, Оливер Санд, владелец мастерской артефактов “Оберег”, что находится на улице Белых огней, дом восемнадцать нашего славного Сальборна, смею пригласить вас пройти собеседование на должность мастера-артефактора по рекомендации ректора Академии Артефакторов - Фила Тоена, с окладом восемьдесят золотых в месяц без учёта сверхурочных и премий. Просьба: дать ответ в ближайшее время и не оставлять меня на произвол судьбы. Дата: десятое августа 1507 года. Подпись”.
“Паяц!” - мысленно заклеймила я своего спасителя и перевела полный надежды и удивления взгляд на отца.
- Ты всё это спланировала с самого начала, - укоризненно качая головой, сказал отец. Бросил взгляд в миску, поморщился и отодвинул её подальше, решив, что от язвы с такой дочкой всё равно не уберечься. - Устроила мне представление вчера.
- Что вы, папенька! Разве я могла?! Да и откуда мне знать, что меня рекомендовал ректор? - невинно хлопая ресницами, лепетала я, изображая из себя польщённую и жутко счастливую молодую специалистку.
- Как же он вовремя тебя рекомендовал-то! Просто-таки чувствовал! - съязвил папа.
- Вот вы язвите всё, язвите, а потом сами же и жалуетесь, - укоризненно покачала я головой. - Лучше бы порадовались за единственное дитя.
Отец на это кисло улыбнулся и снова подтянул к себе тарелку.
- Ну, мастера Санда я знаю, он человек хороший, ответственный… Но видит Вечный, Алиса, я не хотел бы тебя отпускать туда одну.
- О! Я прожила шесть лет в Академии!
- В закрытой Академии, - поправил меня папа, повысив голос.
Ладно, пусть будет - в закрытой!
- И тем не менее… - последовав его примеру, вскрикнула и я, но после перевела дыхание и сказала уже более спокойным тоном: - Здесь всего пара часов тряски в карете... Папа, подумайте сами, ну что со мной может случиться такого, что вы так переживаете?
- Я не за тебя волнуюсь, а за столицу! - и я снова надулась.
Уже через три часа я сидела на собранном чемоданчике, который, к слову, на всякий случай не стала разбирать ещё с Академии. И с лёгкой грустью оглядывала свою комнату, которая так и не стала моей толком.
Ну... в принципе - стала. Но она помнила маленькую девочку Лису, которая играла с куклами и собирала цветные камешки. Носила бантики и устраивала папеньке истерики за то, что не получала желаемого.
Впрочем, с тех пор не всё изменилось. И даже не знаю, к добру или худу.
Я встала и подошла к небольшому столику, на котором стояла резная деревянная шкатулка. Откинула крышку. Да, они всё ещё хранились здесь, мои маленькие сокровища - камешки, стёклышки и засохший цветочек, который мне подарил соседский мальчишка. Улыбка сама наползла на лицо.
А после осторожно взяла в руки небольшой портрет невероятно красивой женщины. С точёными чертами лица, большими карими глазами, благородной худобой. С изумительно красивыми каштановыми волосами, собранными на затылке в замысловатую причёску, украшенную мелкими маргаритками.
Её взгляд… такой, словно она знала твою самую сокровенную тайну. Ох, мама.
Я взглянула в круглое настенное зеркало и попыталась изобразить этот взгляд.
Нет! Всё время что-то не получается! А так всё же девушка в зеркале точная копия той, что на портрете. Только немного взбалмошная. Может, потому папенька и прощает мне совершенно всё. Даже непослушание.
Я поправила шляпку и осторожно поставила портрет точно на прежнее место, где он и стоял.
И снова тяжело вздохнула.
Несмотря на то, что этот дом вот уже шесть лет как служил мне чем-то вроде летней резиденции для отдыха, каждый раз одинаково сложно было прощаться с родными стенами.
О Вечный! Ну вот с чего я снова так раскисла?
Вцепившись в ручку чемоданчика, облегчённого особым плетением до веса обычной дамской сумочки, я двинулась к выходу.
Легко сбежала по широкой лестнице и мягко улыбнулась поджидаюшему и нервно переминающемуся с ноги на ногу папеньке.
- Алиса, я тебя умоляю, не встрянь ни в какие неприятности, - стенал папенька у выхода из дома, набивая трубку дорогим южным табаком только для того, чтобы потом снова её вытряхнуть. - Я не переживу, если с тобой что-то случится…
- Папа, вы причитаете так, словно в стан врага меня отправляете. Ну что со мной может случиться?
- Ох, Лисочка, - вздохнул отец, и я заметила грусть и искреннее беспокойство в его глазах.