– Браво, детка. Она идеальна. Хорошо. Очень хорошо – Чёрт побери, в его тоне ни йоты восхищения, только самодовольство. Я что никогда не дождусь достойной похвалы?
– Он держался молодцом. Ни истерики, ни лжи.
– Ловко ты его. Растёшь. Куда дальше?– Учитель всегда нацеливает меня на безостановочное движение вверх и вперёд. Может я и превзошла его в мастерстве, но его опыт и мудрость недостижимы.
И я начинаю рассказывать о новой работе, вечере в баре и собеседовании. Взмахом руки я убираю сокровище в тайник, и мы снова выходим на тропинку. Я продолжаю рассказывать. Он задаёт вопросы. Много вопросов. Я вспоминаю новые и новые подробности. Я не жду советов, а он их и не даст. Просто когда он рядом мысли сами распутываются непостижимым образом и открывается суть. Когда я говорю о Павле и Диодоро, я заглядываю ему в глаза, надеясь заметить хоть искорку ревности. Хоть отеческой. Но вижу лишь азарт охотника стравливающего на зайца свою самую породистую борзую.
– Я знаю о чём ты думаешь, детка. Всё останется так, как есть. – с кончиков моих пальцев срываются молнии, он и правда знает о чём я думаю. Но как? Я не могу… не должна быть так читаема. – Этого тебе не изменить.
– Всю жизнь ты учил меня тому, как менять неизменное. И вот теперь, когда я сама могла бы взять ученика ты говоришь мне такое? Объяснись?
Секунду он смотрит на меня тем одобряющим взглядом, ради которого я готова на всё, а потом разражается громоподобным хохотом.
– Ты не поверишь, – он продолжает хохотать, кажется, он не может взять себя в руки. – Но это ты всю жизнь учишь меня этому. Твоя неподражаемая суть, которая стала определяющей, когда я выбирал ученицу. Я, всего лишь, как могу её культивирую. Неправильно ставить садовнику в заслугу изысканность орхидеи. Его можно лишь благодарить за то, что она распустилась. Так когда же ты возьмёшь ученика? Знаешь, это ведь самая популярная тема в суккубате. Ты и ученик. Последнее предложение было чрезвычайно щедрым.
Садовник, орхидеи. Неожиданно память откликается на эти образы. И как всегда в присутствии Мастера приходит озарение. Орхидея мощнейший природный источник Кундалини.
– Учитель, он разводит орхидеи.
– О! Вот это находка! Поздравляю. Когда ты им займёшься? – кажется, мне всё-таки удалось его зацепить.
– Мне второй нравится больше.
– Почему?
– Не знаю.
– Скажешь, когда разберёшься? – и так всегда. Он опять ставит меня перед дилеммой и преспокойно себе наблюдает со стороны за тем, как я принимаю решение. Он никогда пытается подсказать или надавить, просто наблюдает. Но, если бы это когда-нибудь закончилось, боюсь, с этим закончился бы смысл моей жизни.
– Как только я пойму как ты это делаешь, сразу возьму ученика, – огрызаюсь совсем как в детстве.
– Что именно?
– Культивируешь.
– Не узнаешь, пока не попробуешь. Но! Это твой выбор и ты сделаешь его правильно.
– Но работа… – чёрт, сама понимаю, что не аргумент. – Да. Сделаю. Так что они там предложили?
– Полное высвобождение вам обоим до конца обучения. – Ого. Не слабо. Абсолют. До тех пор пока не появиться ученик у моего ученика.
– С чего бы такая щедрость?
– Ну, видимо, есть причины. Ты хочешь их знать?
– Возможно. А пока мой ответ отрицательный. Я не готова.
– Уверена?
– Учитель, я обещала сделать выбор, я его сделала. Пока – нет. Я не тороплюсь.
– Ладно. Принято. Знаешь, ты делаешь мне честь как учителю. Отдохни хорошенько, детка, и возвращайся к делам.
– Ты уйдёшь?
– Могу немного задержаться, если хочешь, – ну конечно я хочу. Хочу быть тем ребёнком, которого он терпеливо приручал когда-то. Хочу снова быть окружённой его заботой и спать у него на коленях. Хочу, как раньше, часами слушать его истории. Хочу делиться своими открытиями, такими наивными, но почему-то важными для него. Хочу всегда оставаться его девочкой. Не хочу, что б у него появилась следующая ученица.
Мы опускаемся на лежбище, покрытое тёплым пеплом. Он позволяет мне положить голову ему на грудь. Я боюсь даже шевельнуться, что б ни вспугнуть мгновенье.