– Извини, не рассчитал. Но зато ты перестанешь считать меня своей галлюцинацией, – винится Адриан, впрочем, не выглядя сожалеющим о содеянном.
– Да, ты меня убедил, – соглашаюсь. – Но тогда как объяснить твое нахождение здесь? Что за невероятное совпадение? Ты кто вообще такой? Как ты узнал, что я попала в больницу?
– Хм, – Адриан делает шаг назад от кровати, от чего мое сердечко жаждет взвыть от тоски, и отводит взгляд в сторону, – я–то ожидал обвинений в том, что подсунул тебе лекарство, которое чуть не отправило тебя на тот свет, а ты, как всегда, удивляешь.
– Не уходи от вопроса, – хмурюсь, – ты не мог знать, что что–то из компонентов не подойдет лично мне. Блокираторы – вообще довольно рисковые препараты.
– Ты права, – согласно кивает Адриан, – что нас автоматически возвращает к вопросу о твоей безопасности. Ты до сих пор не вняла моему последнему совету, не начала ни с кем отношения. Ты видишь, это для тебя единственный шанс! Первый блокиратор ведь уже почти не помогает, да?
– Ты за мной следишь? Да кто ты, черт возьми, такой?! – повышаю голос, а медицинские аппараты рядом со мной начинают пищать громче.
– Тише–тише! Сейчас переполошишь всю больницу своей истерикой! – Адриан поднимает перед собой руки. Мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы все снова нормализовалось. – Вот умница. У меня была сестра такая, как ты, забыла? Почему не предположить, что я все предполагаю на основе опыта общения с ней?
– Потому что ей твои усовершенствованные пилюли помогали, иначе бы ты их мне не рекламировал, – не свожу глаз с Адриана, следя за малейшим изменением эмоций на его лице. – Я почти уверена, ей и обычные блокираторы помогали довольно сносно. С ней произошла беда не из–за лекарств.
На моем последнем предложении Адриан едва заметно дергается и тут же возвращает себе невозмутимость. Но мне этого хватает, чтобы понять, что я попала в точку.
– Не всегда полезно быть столь проницательной, – устало произносит Адриан. – И не на все вопросы стоит знать ответы. Тебе нужно знать лишь одно, я здесь ради твоего блага. И пока ты окончательно не поправишься, я не уйду. А теперь спи.
Странно, но как только он договаривает, меня мгновенно вырубает, словно Адриан мне снотворное вколол. Только я не заметила в его руках шприц.
29
Просыпаюсь с надеждой на новую встречу с Адрианом, но в палате лишь врачи. И сразу становится так обидно на душе, что хочется плакать, как маленькой девочке.
– Что с вами? Ваш сердечный ритм вдруг подскочил. У вас болит что–то? – с беспокойством в голосе спрашивает врач, осматривающий меня.
– Нет–нет, расстроилась немного, эмоции шалят, – пытаюсь объяснить свое самочувствие. – Я знаю, надо радоваться, я почти медицинское чудо, но оно само, непроизвольно.
– Это нормально, не переживайте. Постепенно ваш гормональный фон придет в норму, а с ним и эмоции, – говорит с пониманием доктор. – Да и когда вернетесь домой, настроение сразу изменится. Даже наша лучшая палата и круглосуточный уход не могут заменить пациенту уют личного жилья.
– Вы себя принижаете, док, вы без сомнений великолепны, – качаю головой.
Еще бы, меня курирует сам главный врач больницы, я никогда не расплачусь с Петей.
– Спасибо, это моя работа, – улыбается мужчина. – Отдыхайте, увидимся позже. Пока придерживаемся прежнего плана.
– Хорошо, как скажете, – киваю.
Мне что дом, что здесь. Тут даже интересно пока что, смена обстановки. Не нужно идти в кофейню, терпеть внимание мужчин.
Кстати, доктора спокойно на меня реагируют, это потому что они люди? Или таблеточка не только навредила, но и свое предназначение выполнила?
К обеду, впрочем, я начинаю скучать. Телевизор надоел, лежать тоже, и я рискую встать прогуляться по отделению. Запретов на вертикальное перемещение мне не давали и даже вытащили из вен мешавшие движению катетеры.
Правда, как только я принимаю вертикальное положение и делаю первый пробный шаг вперед, меня чуть не заваливает назад. Но я не падаю.