Вот так легко моя сестренка может подкинуть столько информации для размышления, и как будто и не заметила. А информации касательно выжившей Гильдии Убийц действительно много… Попрощавшись с Алексом, мы еще недолго посидели за столом с чаем, поговорили на незначительные темы, в которых Аля мимолетом упоминала Машу, которая скоро заглянет к нам, а после пошли спать.
Положив ладони на стол и, согнув средний палец, прижал его среднюю фалангу к поверхности стола, пытаясь поднять вверх безымянный, однако ничего не выходило: после сотни таких попыток ужасно болели места ниже казанков. Это очень, я бы даже сказал чересчур, выводило меня из себя: казалось, просто не могу поднять палец, аннет, не уступлю! Раз даже девушка может воспользоваться человеческой слабостью, то ее (не девушку) необходимо устранить!
— А-а!! Черт, да любись оно конем!.. — взорвался я с закипающей яростью — настолько это бесило. Спустя пару минут раздумий, я сжал в кулаке указательный и средний пальцы, скрепив их скотчем, и стал очень медленно подтягиваться на двух самых слабых пальцах человека: мизинце и безымянном. Научиться подтягиваться на одной руке было не так сложно, поэтому я, грубо говоря, усовершенствовал известную методику. Поначалу в помощь вступала Ки — мне даже просто висеть было чрезвычайно трудно, что уж говорить о пятикратном подтягивании, пальцы горели нездоровой болью.
Итогом моих восьмичасовых практик стали четыре неработающих пальца на обеих руках, которые я с трудом мог разгибать. Болели даже больше не предплечья, мышцы которых отвечают за сгибание пальцев, а не то сухожилия, не то связки, тянущиеся от пальцев к локтю. Но больше всего страдали безымянные пальцы, даже в спокойном состоянии, когда я не шевелил ими их неосознанно дергало то вверх, то вниз от спазма мышц. Поэтому я, решившись на больший отдых, плотно перекусил и рухнул на кровать, пытаясь позабыть о боли в руках. К массовой боли можно еще привыкнуть, а вот от точечной уже шалят нервишки. Проспал я довольно долго: почти два часа. Алина, возвращавшаяся с работы обычно в 6 вечера, не опоздала, и именно появление ее Ки сработал мне будильником. Приняв сидячее положение, отметил о практически затихшей боли и попробовал сжать руку в кулак, о чем сразу пожалел: боль коварно пронзила тыльную сторону ладони и пальцы, от чего я нахмурился и медленно сгибал и разгибал их в течение пары минут, привыкая к боли. Хлопнула дверь и я поспешил встретить Алинку, накупившую тучу всяких вкусностей, которые, увы, исчезнут почти что за день — да-да, моего прожорливого друга сложно прокормить. Кое-как распихав по холодильнику все добро, которое я уже хотел умять, как только унюхал, натянул обычную футболку, висящую на плече, сунул что-то вкусное в рот, и, крикнув ушедшей в комнату Алине что-то типа «скоро вернусь», испарился из квартиры, и уже через пяток минут разминался на крыше под немного холодноватым дуновением ветра десятиэтажки. Последние хорошие эксперименты с Букуджутсу были во времена поединков с Андреем, а в последние два года я, почему-то, больше уделял времени именно физическим тренировкам. Не сказать, что это плохо, нет, просто я не могу забить на практику Букуджутсу после того, как потратил на освоение этой техники столько времени и сил.
Ранее я думал о полете как о некоем импульсе, взрыве энергии под собой, который позволяет взлететь, однако, после «полетов» в джунглях Адланда я понял всю ошибочность этой теории и с тех пор долго (2 года) думал об альтернативных теориях, и сейчас пришло время проверить наработанное. На этот раз я уже не садился: если я когда-то смогу летать, не буду же я каждый раз садиться и медитировать перед полетом? Поэтому я, поставив ноги на ширину плеч, обратился к Ки и попытался подняться в воздух не взрывом Ки, а плавным выбросом, как будто плаваю по энергии. Я даже не заметил, как по моему лицу уже ручьями лился пот, а под ногами не чувствовалось земли. Я парил в воздухе, однако этого мало! Если на такой малюсенький отрыв от земли я подготавливаюсь несколько минут и истекаю потом, то о полетах можно забыть. С такими мыслями я и не заметил, как растерял контроль над плавно переливающейся Ки под ногами, и нечаянно выбросил громадное ее количество, едва не «полетав», как раньше, однако меня успело-таки закрутить в воздухе неуклюжим двойным задним сальто, после чего я еле-еле сумел приземлиться. Игнорируя боль, сжал кулаки и со всей силы долбанул по бетонному полу: ничего, сегодня у меня не получается ничего. Конечно, и раньше что-то новое не получалось с первого раза, но я никогда не бесился до такой степени. Поставьте себя на место праворукого человека, всю жизнь писавшего правой. И вдруг вам кто-то запретил писать правой, и вы вынуждены взять перо в левую. Казалось бы, писать вы умеете, грамотой владеете, знаете, как выглядят буквы, но банально нормально писать вы не сможете. Вот и у меня так же: всю жизнь посвятил боевым искусствам, в совершенстве владею своим телом и энергией и вдруг теряю над ними контроль! В один день целых два раза! Это просто невыносимо.
Однако профессиональные навыки Убийцы еще не выветрились (куда они денутся?) и вскоре я возобладал над собой, заново приступая к полету. На этот раз ноги оторвались от земли намного быстрей — мне хватило пяти минут, однако и в этот раз меня что-то прервало. А точнее кто-то: чувство тревоги просто разрывало мою голову и меня вышвырнуло из медитации. Следовало признать, что сейчас меня спас мозг. Бывает он, все-таки, иногда полезен…
А спасло меня вот как: вышвырнув из медитации на высоте полутора метров, приземлился я почти как кошка: на пятериньки, включая задницу. А буквально через пол секунды на месте, где только что находилась моя шея, воздух, один за другим, разрезало три ножа. Я ошарашено повернул голову в сторону, откуда прилетело поздравление. С головой уйдя в тренировку, я совсем забыл следить за окружением, чем и поплатился. Их было четверо, по силе они были примерно равны, но как меня нашли?
— Черт поперди, вы-то откуда?
Четверка, разумеется, не ответила, и все, как один, потянулись за новой порцией металла, чего мне совсем не хотелось, и я стартанул что есть мочи оттуда. Благо, недалеко был запасной выход в виде лестнице. Когда сзади послышались выстрелы, я чуть ли не инстинктивно зажал уши и на мгновение прижался к полу Еще мне ваших пукалок не хватало, сволочи… Оттолкнувшись руками от пола, всадил пару заноз, спиной припал к какой-то фиговине, поставленной на крыше. Не то электрощиток, не то какая-то другая техническая фиговина, неизвестно для чего предназначенная. Казалось бы, вот, до спасительного куска металла в виде лестницы, рукой подать, точнее ногой, однако нет — именно к ней устремились трое, когда один обходил справа. Не желая в открытую сталкиваться один на один с пулями и другими холодными пукалками, коих в наличии наверняка имелась туева куча, если не меньше, я выбрал момент, когда между правым одиночкой и левой тройкой возникнет препятствие в виде той штуке, спиной о которую я опирался, выскочил на не ожидавшего мужчину и немного подкорректировал тело: теперь ноги у него как у кузнечика, и побежал со всей скорости по крыше в прямо противоположную сторону: насколько я помню, в конце пути меня ждало семиэтажное здание, поставленое вплотную к этому дому. Сзади гремели выстрелы, но пока что план работал: зигзаги отлично справлялись.
— Аля-Аля-Аля-Аля-Аля-Аля, — скороговоркой вызывал девушку я.
На секунду забыв об осторожности, почувствовал сильное жжение в плече и с недовольством понял: прострелили, скоты…
— Твари… — выругался я вслух, но не потерял ментальной нити.
— Ай, ну, что такое? — капризно начала Аля, — Ты же знаешь, что от ментального общения у меня голова болит…
— Хватит ныть! Короче, объясню в двух словах: сначала вжух, потом ратата, бумбумбум и теперь меня хотя трое каких-то солдафонов.
Последовала пауза.
— Че?..
— Я говорю, тут какие-то жулики стреляют в меня.
— Как они узнали где ты? И чего хотят-то?
— Вот ты знаешь, не удосужился спросить! Дуй к семиэтажке у нашего дома, я попробую скрыться.