Глава 6
— Зачем позвала? — присев за барную стойку, флегматично спросила девушка в маске совы, белоснежно-белые волосы которой опадали на чёрное, утончённое платье.
— А ты прямо как всегда — сразу к делу, — усмехнулась девушка, сидящая рядом с ней.
На лице у неё маска лисы, из-под которой видны лишь пухлые губы, сложенные в лёгкой улыбке, и голубые глаза, буквально излучающие огонёк желания. А на её же ничем неприкрытые плечи спадают голубые, прямые волосы. Но большинство людей, контактирующих с ней, замечают всё это в ней далеко не сразу, в отличии от той же девушки, что присела к ней только что.
И виной этому служат очень выразительные и крайне манящие формы девушки, что идеально подчёркивает надетое на ней платье. Оно выделяет её и без того большую грудь, и при этом оставляет открытыми маленькие плечи, уточнённую талию, худенькие ручки и сочные ножки.
— Если ты не собираешься говорить — я ухожу, — и проговорив это, Элизабет показала, что начинает вставать со стула.
— Ой, вот только не начинай, — отмахнулась Виолетта, отпив из стакана жидкость, напоминающее по цвету ничем не разбавленное виски. — Мы ведь обе прекрасно знаем, что врать ты не умеешь, и всё равно никогда не научишься — с твоим-то отношением к эмоциям. Так что садись давай и закажи себе уже чего-нибудь.
Элизабет, несколько промедлив, всё же развернулась, сев обратно на то же самое место. После чего подняла руку и произнесла:
— Один «тропический водопад».
— Одну минуту, дорогая гостья, — тут же на это ответил один из барменов, вежливо при этом поклонившись.
— Серьёзно? «Тропический водопад»? Ты что, школьница какая-то, чтобы пить такие коктельчики? — едва не засмеялась она.
— Это один из самых дешёвых напитков в этом месте. А ещё — в нём самый наименьший процент алкоголя.
— Поэтому-то я и сказала, что это выбор какой-то школьницы, а не женщины, которой уже скоро тридцать.
— Я не люблю алкоголь. Не вижу в его вкусе и эффекте ничего притягательного. Будь возможность заказать здесь воду или газировку — именно так бы я и поступила.
— Пф-ф-ф… как же это забавно звучит из твоих уст. Только подумать, что тот, кто совсем недавно был главным поставщиком наркотиков в городе, сам при этом не употребляет даже алкоголь.
— Работа — есть работа. А тебе бы я порекомендовала чуть лучше подбирать слова в таком месте.
— Ой, больно ты нужна кому-то — здесь людей похуже тебя полным-полно. Даже прямо сейчас могу перечислить тебе с десяток тут собравшихся, работа которых — это убивать, насиловать, пытать и похищать, впоследствии продавая в рабство. К тому же, как уж ты только что сказала: «работа — есть работа»? — вновь усмехнулась она.
— Ты ради этого меня сюда позвала? Просто шутки ради?
— Да ладно тебе, хватит придуряться — ты и сама прекрасно знаешь, ради чего я тебя сюда позвала.
— Тогда давай уже обсудим это и разойдёмся побыстрее.
— А что такое, неужели тебе так не нравиться моя компания? А ведь это именно я тебе помогла начать свой нелегальный путь в этом городе. Именно благодаря моей помощи ты так быстро набрала обороты. И именно благодаря мне ты сейчас ставишь себя выше, чем здесь собравшиеся.
— Я не ставлю себя выше, чем здесь собравшиеся.
— Ты это сейчас не шутишь? Хотя о чём это я… — показательно приложила она руку ко лбу маски. — Ты же всегда предпочитала держаться подальше от людей, ещё и от эмоций отстранилась, так что очевидно, что ты не шутишь и на самом деле не видишь, как изменилась.
— И как же я, по-твоему, изменилась?
— Ого, это что, нотки насмешки послышались? Не ожидала подобного от тебя. Значит сама ты, считаешь, что не изменилась совсем. Ну, в целом, если смотреть со стороны малознакомого человека — да, так и есть.
— То есть, ты себе противоречишь.
— Эй-эй, мы так-то уже как третий год знакомы.
— И виделись за всё это время пару десятков раз.
— Будто бы это важно. Ты за это время узнала меня, а я — тебя. Поэтому-то мне и хорошо заметно, как сильно ты изменилась за этот год. В сравнении с тобой прошлой, разумеется. Да, ты всё так же говоришь, как робот и лицо у тебя каменное. И действуешь ты максимально рационально, на твой взгляд. Но есть и кое-какие мелкие отличия…
— Какие же?
— Например, твой взгляд. Ты этого сама не замечаешь, но теперь ты смотришь на всех не безразличным взглядом, а скорее высокомерным. А ещё держишь голову гордо поднятой. И осанка твоя теперь не уступает осанкам аристократок.
— Хочешь сказать, ты всё это подметила за эти несколько минут общения?
— Ага. И уверена, к концу нашей беседы подмечу ещё много интересного. Но суть тут одна — ты прямо идеальный пример того, как аристократическое общество меняет простолюдина, — и проговорив это, вновь отпила из стакана, опустошив его. — Повтори, — помахав им, громко произнесла она, смотря на только что подошедшего к ним бармена с подносом, на котором находился один единственный бокал, доверху наполненный коктейлем сине-зелёного цвета.
— Сию минуту, дорогая гостью, — ответил бармен, поставив бокал рядом с Элизабет, следом взял стакан у неё, после чего, поставив его на поднос, поклонился и ушёл.
— Не хочу уходить в полемику, поэтому допустим, что это действительно так, — произнесла Элизабет, взяв стакан. — В таком случае — к чему ты об этом вообще заговорила?
— Да так, ни к чему, просто поболтать. Ну ещё и немного завидую тебе.
— Завидуешь?
— Ага. Ну знаешь, мы были в почти что одинаковом положении: я — глава преступного клана, мои руки погрязли в крови; ты — главный поставщик наркотиков в городе, так что и твои руки давно по локоть в крови. А теперь у тебя всё резко поменялось — чистый бизнес, возлюбленный и место одной из жён в перспективном, свободном роде…
— Это ещё совсем не факт.
— Да говорю же: врать ты не умеешь. Так что не надо тут так пыжиться зазря. Тем более, даже если предложить, что место жены ты так в итоге и не получишь, то место наложницы тоже не так уж и плохо. Особенно — учитывая твой прежний уровень. То есть, твой уровень за это время, как ни крути, резко возрос, в отличии от моего, который даже на том же самом месте не факт, что вскоре останется…
— Может быть, в таком случае не стоит ходить в подобные места, где пара стаканов может обойтись по цене машины?
— Вот! О чём я и говорю! Раньше бы так никогда не сказала, а сейчас, когда из тебя хлещет гордыня, даже для тебя тяжело удержаться от ехидных замечаний, да?
— Не понимаю, о чём ты, — флегматично ответила Элизабет, наконец немного отпив свой коктейль.
— Ага, не понимаешь ты, как же! И хочешь сказать, не знала, что я могу ответить на это, что-то вроде: «Зачем мне экономить деньги, если вскоре я получу их от вас?» Знала ты всё прекрасно. И подставилась, прекрасно осознавая это. А всё потому, что желание отыграться на ком-то в этот момент было превыше всего! Наверняка же неприятно общаться всё время с теми, кто только и делает, что смотрит на тебя свысока просто из-за того, что им больше повезло при рождении. А тут наконец появился кто-то, на кого можно посмотреть сверху вниз. Хотя, наверное, ты ещё на работниках отыгрываешься во всю, верно?
Элизабет уже хотела что-то ответить, открыв рот, но в последнее мгновение остановилась и, закрыв рот, слегка выдохнула. И лишь спустя несколько секунд после этого своим обычным, безразличным тоном сказала:
— Давай всё же ближе к делу.
— Выходит, я попала прямо в точку, — улыбнулась она от этого чуть ярче. — Ну ладно, хватит веселиться, пора переходить к делу. И тут, как ты поняла, всё упирается в деньги. В те самые, что мне задолжал малыш. Хотя какой он теперь малыш с его-то нынешним статусом и положением в обществе…
— Мы отработали лишь полгода. В вашей сделке говорилось о годе. Так что у нас есть ещё полгода.
— Так-то да, но ты и сама прекрасно знаешь моё нынешнее положение. Мне нужны деньги. И очень срочно. Потому что вскоре остатки Императорских агентов покинут наш городок, и тогда мне наступит конец. Поэтому я согласна закончить сделку досрочно, получив выплату лишь за прошедшие полгода. Но при этом исключительно в течении этой недели — не более.