Рефлекторно обернувшись, Итан и Гвен ужаснулись, ведь увидели не свою дочь, Карэн, а… одержимую. Она выглядела точно так же, как и прежде, за исключением некоторых моментов, что были очень важны…
Из головы у неё, завиваясь и уходя назад, торчат рога; за спиной у неё, прорвавшись через одежду, находятся большие, перепончатые крылья; откуда-то из-под юбки торчит уточнённый хвост с концом, напоминающим наконечник стрелы; а завершающей каплей являются глаза, что черны, словно уголь.
— Папа… — неторопливо посмотрела она не него, — мама… — столь же неторопливо перевела она взгляд на неё, — не волнуйтесь. Видите, — показала она им оторванную голову Роуз в своей руке, — всё кончено. Я убила эту мерзкую тварь, — мило улыбнулась она, бесцеремонно отпустив голову.
— Карэн… ты?..
— Не волнуйтесь. Со мной всё хорошо. Я чувствую себя сейчас… — вдохнула она полной грудью, — отлично. Я так себя никогда раньше не чувствовала. Это непередаваемые словами ощущение… невиданное раннее блаженство.
Услышав звуки, доносящиеся со стороны парня, она перевела взгляд на него. Его тело в этот момент будто бы забилось в предсмертных судорогах, пока из шеи начали выползать мерзкие, красные отростки. С каждым мгновением они всё множились и росли всё больше напоминая подобие очень странных, длинных и жирных червей, что постепенно вылезали наружу, извиваясь и пачкая кровью всё вокруг, словно развлекаясь.
Но присмотревшись повнимательнее, Карэн заметила, что они как-будто бы что-то старательно ищут. И что именно — ей было очевидно.
— О, мой бедный Мика… — с заботливой и нежной улыбкой на лице, неспешным шагом она прошла к нему и, наклонившись, невероятно нежно, без какого-либо отвращения, подобрала его голову, прижав к груди. — Тебе так не повезло с твоими идиотами-родителями. Но ничего… это нестрашно, ведь твоя настоящая семья — это мы. Плевать на всех остальных, мы будем любить тебя всегда-всегда-всегда, до самой смерти, и никогда не предадим. Никогда не сделаем больно… — нежно уложила она голову на его шею, и «черви» в ту же секунду сплели её воедино, как будто бы ничего и не было. — Ради тебя, я пойду на всё, что угодно. Потому что… люблю тебя больше всего на свете! — нежно провела большим пальцем по его щеке, в мгновение ока потеряв всё «одержимое» и став выглядеть, как раньше.
В голове каша. Шея болезненно ноет. Глаза понемногу начали открываться.
— Как себя чувствуешь? — донёсся хорошо знакомый голос.
— Карэн?.. — с трудом прозрев, увидел перед собой наклонившуюся ко мне Карэн.
— А кто же ещё, — мило улыбнулась она.
— Почему ты?.. — остановился я, осмотревшись по сторонам.
Руки Карэн в крови. Её одежда в районе груди тоже. Гвен сидит на пол на коленях вся в слезах, находясь явно на грани эмоционально срыва. Итан стоит рядом с ней, будучи шокированным и полностью растерянным. Я весь покрыт кровью. Диван, на котором я сижу, и пол рядом со мной — тоже.
Начинаю вспоминать произошедшее, поворачивая голову левее.
— Ма… ма?.. — произвольно произношу я, глядя на её труп с оторванной головой, лежащей рядом. — Мама?.. — рефлекторно касаюсь собственной ноющей шеи в то время, как по щекам вновь начинают стекать слёзы. — Нет. нет… нет!.. Нет! НЕТ!!!
— Мика…
— НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! — вскакиваю с места, выбегаю в коридор и, открыв входную дверь, вылетаю из дом.
Глава 32
Кто-то стучится в дверь. Очень упорно — повторяя из раза в раз с минимальным промежутком времени и вкладывая в удары всё больше силы.
Осознавая, что просто так это точно не закончится, девушка поднялась с кровати и с полным равнодушием прошла к двери, открыв ту, даже не посмотрев на дисплей, на котором в реальном времени воспроизводиться запись с камеры видеонаблюдения, установленной над входной дверью.
— Ты не знаешь, когда нужно сдаться, да? — первое что спросила Ева, открыв дверь. Лишь после этого, осмотрев с ног до головы парня, следом спросила: — Что произошло?
Он весь в крови, но если на коже кровь засохла, то у его одежды состояние хуже — кровь на ней ещё не высохла до конца, отчего она ещё частично мокрая и с неё стекают редкие капли крови, оставляя подобие кровавого следа. К тому же, что не менее странно, — он босой. Ну и что ещё сразу бросается в глаза — его качает из стороны в сторону, а его взгляд затуманен. Иначе говоря… он пьян. И пьян очень сильно. Таким она его никогда и близко не видела.
Однако он, не обращая ни на это, ни на её вопрос никакого внимания, спросил в ответ:
— Выпьешь? — приподнял он белый пакет, отчего содержимое внутри звонко зазвенело.